Снижение социального статуса института образования, которое мы наблюдаем сегодня, мешает рассматривать его в качестве возможного субъекта инновационного развития. Выполнения инновационной функции принято ожидать от других институтов: прежде всего от государства или крупного бизнеса.

«Нельзя не признать, что именно от достаточного числа образованных, квалифицированных, интеллектуально и социально мобильных людей зависит возможность реализации любых инновационных проектов», – считает Петр Щедровицкий, эксперт по промышленной и региональной политике, Советник генерального директора Государственной корпорации по атомной энергии «Росатом», член правления фонда «Центр стратегических разработок «Северо-Запад».

Петр Георгиевич, как мы видим, курс на инновационную экономику в России – это вызов многим сферам жизни, в числе которых и образовательная?

Действительно, сегодня, в начале нового тысячелетия, резко обострен вызов различным сферам деятельности со стороны так называемой «инновационной экономики» – модели развития, построенной на основе ускоренного создания и использования новых знаний и технологий. Этот процесс затронул как развивающиеся, так и высоко-индустриальные государства. А опыт последних 30–40 лет показывает, что способность двигаться по пути формирования экономики знаний напрямую зависит от качества человеческого и социального капитала. Инновационная экономика требует таких человеческих способностей, которые еще сотню лет назад можно было считать признаком особой одаренности. И здесь как нельзя актуальней встает вопрос образования: хорошо образованные специалисты – залог успеха любого инновационного проекта.

Крупные российские города вполне могут претендовать на роль образовательных центров, не так ли?

Не совсем так. Решить эту проблему на уровне региона, даже столь крупного, как Москва, или какой-то конкретной корпорации невозможно. Необходимо повышать уровень массового образования, особенно на ранних стадиях, это касается и программ для самых маленьких. Как известно, базовые представления о мире закладываются в раннем детстве.

В таком случае, стоит обрисовать проблему конкретней. На какой стадии развития современное российское образование, которое не ругает только ленивый на территории страны, но по-прежнему так высоко ценят на Западе?

Оно, безусловно, эволюционирует: за 20 с лишним лет реформ образования в нашей стране осуществлено немало изменений. Давайте вспомним: первая волна изменений (1990–1998) была результатом общих процессов демократизации жизни в стране и питалась энергией широкого движения за обновление традиционных социальных и культурных институтов, в том числе школы. Результат: общая либерализация образовательной системы, вариативность образовательных программ, многообразие образовательных учреждений. Появились частные школы, ВУЗы. На некоторое время в систему образования потянулись творческие и активные люди, увидев там возможность реализовать свои идеи. Однако этот потенциал во многом остался нереализованным – и это проблема. Системный социально-экономический кризис 90-х привел к сворачиванию активности в этой области. Не получилось не только комплексной реформы образования, но не родились и необходимые предпосылки для подобных реформ.

Вторая волна реформ (2001–2008) была направлена в основном на институциональное регулирование: совершенствовались механизмы финансирования, разрабатывалась и внедрялась общенациональная система оценки качества, был предпринят ряд шагов по интеграции российского образования в международный контекст. Наиболее известные нововведения: разработка федеральных стандартов по всем уровням, введение единого госэкзамена, переход на двухступенчатую систему высшего образования.

И мы прекрасно знаем, что все эти нововведения жестоко критикуются не первый год…

Да, это так. Однако с уверенностью можно указать только на два недостатка предпринятых на этом этапе действий. Во-первых, они остаются «отраслевыми» по подходу. Во-вторых, они по-прежнему не касаются содержания образования, хотя необходимость его обновления отмечалась разработчиками этого этапа реформы.

И в результате, что мы имеем сегодня?

Сегодня мы наблюдаем, как на региональном уровне ширятся диспропорции между результатами деятельности системы образования и требованиями рынка труда. Крупный и средний бизнес испытывает острую нехватку инженерных кадров и рабочих высшей квалификации. В то же время система среднего профессионального образования практически разрушена. Высшее инженерное образование в силу ряда внутренних причин не может быстро меняться и кардинально зависит от типа мотивации, способностей и уровня знаний абитуриентов. Даже во времена СССР за качество выпускников могли ручаться немногие ВУЗы: Физтех и несколько отраслевых институтов, ориентированных на подготовку кадров для высокотехнологических отраслей.

Дальнейшая десинхронизация трех важнейших сфер – промышленной, социальной и образовательной политики – создает новый класс разрывов и диспропорций системного толка. Все социологические опросы фиксируют рост процента населения, ориентированного на поиск работы и места жительства, а также получение образования за границей.

Какой можно сделать прогноз, исходя из выше перечисленного, Петр Георгиевич?

Очевидно, что в ближайшие годы асимметричность информации, доминирующая сегодня на рынке труда и образовательных услуг будет ломаться. Потенциальные абитуриенты будут получать все более адекватную информацию о реальном уровне и качестве обучения; институты, поддерживающие образовательную мобильность, будут становиться все более доступными.

Конкуренция за кадры в сфере образования и подготовки станет гораздо более жесткой. Качественный преподавательский состав в недалеком будущем смогут позволить себе только некоторые крупные вузы, а это будет отражаться на качестве студентов.

Кроме того, надо помнить, что особое значение качество образования приобретает в условиях демографического спада. В силу снижения предложения на рынке труда, работодатели будут вынуждены брать на работу специалистов, невзирая на реальный уровень их подготовки. Конкуренция за трудовые ресурсы будет возрастать, что фактически приведет не только к росту уровня оплаты труда во всех конкурентоспособных секторах, но и заставит бизнес повторно вкладываться в ликвидацию «прорех» и «разрывов» в подготовке и образовании своих работников, доставшихся им «в наследство» от деятельности системы образования.

Какой выход Вы видите?

Важнейшее требование сегодня – включение образования в инновационный контекст. По мере прорисовки новых контекстов образовательной деятельности, все более актуальной становится инновационная переориентация мышления и деятельности в самой сфере образования и подготовки кадров. Каждое отдельное изменение не даст своих результатов или, даже окажется контрпродуктивным, если не произойдет главного: смены рамок, за счет которой доминирующей станет идеология и философия управления развитием, а инновационная организация деятельности в сфере – ее ведущим укладом. Следовательно, новое педагогическое мышление должно быть полидисциплинарным.

Основанием для таких полидисциплинарных синтезов должны стать идеи «развития» и «управления развитием». Именно это может позволить связать воедино разнородные процессы: изменения систем деятельности и внедрения новых технологий, производства и использования новых знаний, изменения социальных и антропологических основ современного общества – с процессами образования и подготовки кадров. Другими словами, формирование инновационной модели развития и опирающейся на нее инновационной экономики требует переосмысления процессов образования и подготовки кадров – парадигмального перехода от рамки «воспроизводства» к рамке «развития». И здесь мы упираемся в необходимость понимания важности человеческого фактора в инновационных процессах. Любую инновацию создают не институты развития, не администраторы и чиновники, инновацию создают творческие люди, которые ее придумали. И придумали они ее в основном потому, что им интересно, потому что им нравится что-то придумывать. И без этого все остальное не работает.

Это осознание пришло на государственном уровне или пока к отдельным людям, посвятившим себя созданию инноваций?

Понимание того, что в основе лежит процесс творчества, потихоньку проступает сквозь череду административных решений. Яркий пример – Фонд Сколково, который в гораздо большей степени ориентирован на поддержку именно творческих людей. Неважно, это люди российские или это люди, приглашенные из-за рубежа, что тоже, в общем-то, осмысленно, потому что они несут некоторый опыт удачных проектов, именно инновационных, созданных в других нормативных режимах, в других странах, в других культурах, с другими предпосылками.

Главное, чем можно помочь инновационному процессу в любой сфере жизни, и образовательной в том числе, – это поддержка людей, которые уже что-то сделали и готовы что-то делать дальше. У них не пропал интерес к жизни, им любопытно заниматься тем, чем они занимаются. Новое создают конкретные люди, творцы. Оно не создается по приказу.

На Ваш взгляд, Фонд Сколково в какой-то мере решает эту задачу?

В идеологии Фонда Сколково заложен принцип поддержки конкретных людей, независимо от того, в какой институционально-правовой форме они работают, являются ли они российскими гражданами, или они уехали и работают за рубежом, или наоборот они хотят приехать сюда и работать здесь. Независимо от того, большой это бизнес или маленький. Бизнес ли это в области утвержденных приоритетов или это новые идеи в совершенно непредсказуемых областях. Мне кажется, что именно в осознании того, что инновации нельзя декретировать, а их можно только вырастить, как очень сложное и капризное растение, передний край нашего понимания на сегодняшний день. И, повторюсь, большая заслуга в этом Фонда Сколково.

Визитная карточка

Пётр Георгиевич Щедровицкий – эксперт по вопросам пространственного развития, региональной и промышленной политики, инновационной деятельности и подготовки кадров; Советник генерального директора Государственной корпорации по атомной энергии «Росатом»; Президент Института развития им. Г. П. Щедровицкого; член правления фонда «Центр стратегических разработок «Северо-запад»; заместитель директора Института философии РАН по научной работе; член Экспертного совета Агентства Стратегических инициатив.

Родился 17 сентября 1958 года в Москве, в семье философа и методолога Г.П. Щедровицкого. Закончил психолого-педагогический факультет Московского государственного педагогического института имени В.И. Ленина и аспирантуру Научно-исследовательского института Общей и Педагогической психологии Академии педагогических наук.