Накануне Дня российской науки, отмечаемого в среду и приуроченного к дате основания Российской академии наук, РИА Новости попросило ряд крупных российских специалистов в разных областях науки предсказать, какие открытия мирового уровня могут сделать отечественные ученые в обозримом будущем. Также респондентам предлагалось высказать свое мнение о нынешнем состоянии отечественной науки в целом, и РАН – в частности.

От вирусов до космоса

По мнению ученых, можно рассчитывать на то, что российские исследователи в скором будущем пополнят мировую «копилку знаний» значительными достижениями – работая как с земными, так и с космическими объектами.

«К сожалению, в настоящее время Россия практически не проводит научные исследования в космосе. Мы надеемся, что в ближайшее время ситуация изменится, и мы сможем исследовать Луну, Марс, изучать удаленные космические объекты с борта отечественных космических аппаратов. В этом случае я могу предположить, что изучение лунных полярных районов с борта автоматических станций "Луна-Ресурс» и «Луна-Глоб» принесет результаты мирового уровня", – сказал заведующий лабораторией космической гамма-спектроскопии Института космических исследований РАН Игорь Митрофанов.

Особые надежды специалисты возлагают на работу «Радиоастрона» – первой отечественной космической астрофизической обсерватории, запущенной в прошлом году.

Рис. 1. Новейший космический радиотелескоп «Радиоастрон».

«Теоретически "Радиоастрон» может рассмотреть сверхгигантские черные дыры, такая есть в центре нашей галактики, и гораздо большая – в центре галактики М87", – отметил ведущий научный сотрудник Института ядерных исследований РАН Борис Штерн. По его словам, это было бы самым захватывающим результатом, хотя он не гарантирован – «окрестности сверхгигантских черных дыр могут оказаться непрозрачными для радиоволн тех частот, на которых работает "Радиоастрон», пояснил ученый.

«Все же думаю, что уникальный инструмент в любом случае даст что-то новое и интересное», – добавил Штерн.

На крупные результаты, по мнению опрошенных, могут рассчитывать и физики-ядерщики.

«К возможным достижениям российских ученых я бы отнес измерение характеристик критической точки в фазовом переходе ядерной материи в кварк-глюонную плазму (в экзотическое состояние материи, существовавшее в первые мгновения после Большого взрыва – ред.)», – сказал член-корреспондент заместитель директора по научной работе Института теоретической и экспериментальной физики Борис Шарков.

Не исключено, что серьезные открытия совершат и российские ученые, работающие в области наук о жизни.

«В России есть очень сильные группы, занимающиеся исследованиями вирусов бактерий (фагов), а также группы, работающие с вирусами растений или с вирусами позвоночных (животных). Во всех этих областях в последние два десятилетия у российских ученых есть достижения мирового уровня. Можно надеяться, что такие достижения будут и в ближайшие несколько лет», – считает академик РАМН, заведующий лабораторией физиологии вирусов Института вирусологии имени Ивановского Николай Каверин.

По его мнению, поскольку многие крупные открытия последнего времени были сделаны международными коллективами ученых, в том числе, из России, то прорыв в мировой науке вполне может оказаться одновременно и достижением отечественных ученых.

В свою очередь член-корреспондент РАН, заведующий лабораторией нейробиологии памяти Института нормальной физиологии РАМН Константин Анохин полагает, что российские ученые могут открыть новый молекулярный механизм долговременного хранения памяти.

Перспективный кризис

В то же время, почти все опрошенные агентством ученые с той или иной степенью категоричности высказали мнение, что ситуация в российской науке далека от благоприятной и рассказали, что именно надо менять в работе Российской академии наук.

Штерн оценил состояние отечественной науки как тяжелое, «хотя пациент скорее жив». «Пока», – уточнил ученый. По его словам,

«РАН – очень архаичная и консервативная организация, хотя, может быть, именно благодаря консервативности, она остается едва ли не последним приютом российской науки».

По словам Шаркова,

«РАН и отечественной науке в целом необходимо омоложение, придание новой динамики, дебюрократизация», а одним из необходимых шагов является восстановление возрастного ценза на занятие административных должностей в системе академии.

Как считает Митрофанов, целью структурных реформ, в которых нуждается РАН,

«должно быть создание условий, при которых будет установлена прямая взаимосвязь между эффективностью работы ученого и степенью его финансовой и административной поддержки».

Завлабораторией Института биологии гена РАН, завлабораторией университета Ратгерса (США) профессор Константин Северинов уверен, что

«реформы российской науки должны включать в себя аудит, отбор и целевую поддержку групп, работающих на мировом уровне, известными в мире и публикующимися в лучших профильных журналах».

«В целом, необходимо резкое увеличение доли грантового финансирования с выводом процесса экспертизы и распределения средств из под контроля руководства РАН, сокращение количества постоянных ставок в институтах РАН, приведение в порядок процесса получения грантовых средств научными группами и обеспечение бесперебойного снабжения реагентами и услугами научных сервисов организаций, расположенных за пределами России», – отметил он.

При этом любой процесс реформ должен быть тщательно разработан, согласован с научным сообществом, а последствия его продуманы, подчеркнул Северинов.

По мнению Анохина, нынешнее состояние российской науки и РАН кризисное, но, в то же время, перспективное.

«Кризисным я считаю состояние по совокупности причин. Главная из них, нам мой взгляд, сегодня не материальные и кадровые дефициты, или даже не невыносимый груз бюрократической и чиновничьей ноши, а нарушение понимания обществом истинных целей науки. Это влияет как на запросы общества к науке, так и на искажение ценностей тех, кто приходит сегодня делать науку», – пояснил ученый.

«Перспективным я считаю состояние потому, что российская наука сохраняет свою оригинальность, дающую надежду на ее уникальный вклад в развитие знаний человечества. Если бы эта специфика исчезла, ученому было бы все равно, помимо чисто житейских факторов, в какой стране заниматься своей проблемой. Сейчас, по моему мнению, в моей области есть основания для того, чтобы работать именно в России», – заключил Анрохин.