Казахстанские ученые близки к разгадке «тайны века» — феномена «сонной деревни» Калачи на востоке страны. Здесь время от времени местные жители «засыпают» буквально на ходу, погружаясь в сон на три-четыре дня, а то и неделю.

Рабочая версия: сочетание малозаметных факторов, каждый из которых по отдельности не вызывал у исследователей подозрений.

А предлагаемое решение — переселение из Калачей всех желающих. Деревню покинуло уже около трети жителей.

Калачи, спящая деревня

«Я засыпала три раза. Первый раз помню хорошо. Когда была еще на работе, вдруг заболел затылок. Пришла домой — и вдруг резко отключилась. Очнулась уже в больнице», — вспоминает жительница Калачей, 46-летняя Таисия Чуркина.

Тогда ей на помощь пришла соседка — она вызвала врачей из больницы, но пока те ехали, уснула и сама.

Первый раз это случилось с ней еще в 2012 году. Потом повторилось в марте 2014 года.

«Хотела пойти на концерт в честь 8 марта, нарядилась, но тут вдруг закружилась голова. Я присела в кресло и заснула. На пять дней», — рассказывает она.

Наконец, в феврале этого года был еще один «приступ», но тогда Таисия не «уснула» — перенесла его на ногах.

«Такое странное состояние было все три дня. Ходишь, как будто под наркозом. А потом ничего не помнишь из того, что с тобой было», — описывает она.

Один раз, в 2013 году, «заснул» и ее муж.

«Был на рыбалке, сидел на лодке посреди речки. Стало плохо, уснул. Хорошо хоть, с лодки не упал», — вспоминает Чуркина. В больницу ее мужа отвез приятель.

«Я позвонила мужу в больницу — он был в сознании, но разговаривал так странно, тянул слова. А потом, когда проснулся, о нашем разговоре ничего не помнил», — описывает она симптомы странной «сонной болезни».

Всего за последние два-три года «сонную болезнь» перенесли около 130 человек из 500 жителей Калачей. Какой-либо закономерности тут нет, засыпают и взрослые мужчины, и маленькие дети. Некоторые жители села вовсе ни разу не засыпали. Другие, как Таисия Чуркина, прошли через это по несколько раз.

Рис. 1. Село Калачи Акмолинской области Казахстана, жители которой страдают от загадочной «сонной болезни». © РИА Новости. Дмитрий Виноградов.

Власти начали расселять деревню

В этом году власти Казахстана выделили на решение проблемы Калачей 2 миллиарда тенге (около 540 миллионов рублей РФ). Всем желающим предложено переехать из села в другие районы Акмолинской области или в соседние регионы.

«Переселяем только тех, кто выразил такое желание», — подчеркнула в беседе с РИА Новости заместитель акима Есильского района Сауле Агымбаева.

«Пятьдесят пять семей, это 140 человек, уже переселились из Калачей. В списках на переселение еще около ста семей, это примерно 250 человек», — рассказала она. «После переселения какие-либо симптомы "сонной болезни» у них прекратились", — заметила Агымбаева.

Чуркина уезжать из родного села не хочет — тут у нее и работа, и большой дом, и хозяйство. Переселенцам же жилье дают не в собственность, а на правах социального найма.

«Жить нам тут не страшно, мы привыкли. От этих приступов еще никто не умер. Правда, голова потом болит», — признается женщина.

Красногорский, мертвый город

Загадочный или даже зловещий ореол Калачам добавляет расположенный рядом, буквально в двух километрах, закрытый урановый рудник.

В советское время это было важное стратегическое предприятие, добывающее урановую руду для ядерных ракет. Рядом с Калачами построили целый город для работников комбината — Красногорский.

Впрочем, здесь не поймешь, что это два разных населенных пункта — Калачи и Красногорский разделяет всего лишь небольшой овраг.

Отличаются два населенных пункта только по внешнему виду: Калачи — это деревня из одноэтажных изб, с фермами и небольшим элеватором.

Красногорский — город хрущевских пятиэтажек, здесь есть ДК, больница и большое здание администрации.

Вернее, таким он был в советское время, когда в городе не было проблем с продуктами — в магазины, снабжавшиеся прямиком из Москвы, съезжались жители всех окрестных сел.

Теперь Красногорский заброшен. ДК закрыт, пятиэтажки покинуты. После распада СССР урановая руда стала не нужна, шахту закрыли. Жители окрестных сел потихоньку разбирают пятиэтажки, вытаскивая из них металлолом, кирпичи и даже бетонные плиты. Время от времени перекрытия падают. Работает в городе только мэрия, осталось еще несколько жилых хрущевок. Работает и больница, куда из соседних Калачей привозят заболевших «сонной болезнью».

Естественно, в народном сознании близость Калачей к заброшенному урановому руднику и постапокалиптическим пейзажам Красногорского оказались как-то связаны с «сонной болезнью».

Ученые изучали и уровень радиации (оказался в норме, да и вообще местная урановая руда не радиоактивна — настолько мизерно в ней содержание урана). Звучала еще одна версия — массовая истерия местных жителей.

Будто бы они настолько хотят уехать из села, что подсознательно «имитируют» болезнь, как бы посылают властям сигнал, что их надо переселить отсюда.

В пользу этой версии говорит, например, тот факт, что не было зафиксировано ни одного достоверного случая «сонной болезни» у животных, хотя они подвергаются тем же факторам, что и люди.

Рис. 2. Глава села Калачи Асель Садвокасова и руководитель группы ученых Медет Актаев у скважины, пробуренной для получения проб грунта и подземных вод в селе Калачи Акмолинской области Казахстана, жители которой страдают от загадочной «сонной болезни». © РИА Новости. Дмитрий Виноградов.

Главный подозреваемый — угарный газ

«А откуда вы знаете, что таких случаев не было и животные не спали? За ними толком никто не следил. Ну лежит себе кошка — кто там знает, как долго она спит? Собачка полежала, полежала, проснулась, дальше пошла. Никто и не заметил. Ну коза умерла, никто ж не знает, от чего, вскрытие не проводится», — парирует в беседе с корреспондентом РИА Новости бывший директор шахты Виктор Крюков.

После закрытия шахты он оказался одним из немногих, кто не стал уезжать из родного города. Сейчас он проводит время на даче, откуда открывается грустный вид на разрушенные пятиэтажки Красногорского.

Виктор Николаевич знает шахту, как свои пять пальцев. Выдвинуть правдоподобную версию, почему люди «засыпают», он считает делом чести. Он достает из шкафа массивный фолиант — изданный в 50-ые годы учебник по горному делу.

«Моя версия простая — из-под земли выходит угарный газ. Надышавшись им, люди и засыпают. Примерно так же можно "уснуть», если наглотаться выхлопного газа в гараже или в бане", — считает Крюков.

Именно эта версия, по его мнению, объясняет, почему приступы «сонной болезни» начались только сейчас, спустя многие годы после закрытия шахты.

«С ураном это не связано. Это обыкновенная химическая реакция под землей. После закрытия шахты из нее перестали откачивать воду. И за 20 лет она заполнила все пустоты. А ведь мы оставили там много крепежного лесу — после урановых рудников он "фонил» и его уже нельзя было нигде использовать. В воде лес начал окисляться, пошел выделяться угарный газ — СО", — говорит Крюков.

В чем уникальность Калачей?

Возникает, правда, вопрос — почему заброшенные шахты есть по всему миру, а «сонная болезнь» зафиксирована только в Казахстане? На это у Крюкова тоже есть своя версия.

«Рудник в голой степи — это большая редкость. Весь цветмет добывают в гористой местности. Там порода вскрывается не колодцами, как у нас, где вертикальные стволы уходят на глубину 650 метров, а наклонными штольнями. В результате любая вода попросту вытекает под наклоном. А у нас из-за того, что степь, воде уйти некуда. Она держится в этой ямке. На глубине в 650 метров получается давление 65 атмосфер. Идет химическая реакция, вода этот газ вытесняет на поверхность. Это как бутылка с газировкой — если ее открыть, газ выходит, вода остается. То же самое происходит у нас под землей», — объясняет Крюков, время от времени открывая в нужном месте учебник.

Газ выходит через трещину.

«На языке горняков он называется "мертвый воздух» — потому что в нем нет кислорода. Появился не в том месте не в то время человек, где он выходит — достаточно глотка. Угарный газ попадает в кровь, у человека нехватка кислорода. Отсюда и получается, что человек теряет сознание, «засыпает», — объясняет Крюков.

В степях, правда, добывают уголь — в Донбассе, в Кузбассе, в казахстанской Караганде. Но там уголь достают узкими пластами. Потом лава «садится» и заполняет пустоты. А в Калачах пустоты оказались заполнены водой.

Рис. 3. Скважина, пробуренная учеными для получения проб грунта и подземных вод в селе Калачи Акмолинской области Казахстана, жители которой страдают от загадочной «сонной болезни». © РИА Новости. Дмитрий Виноградов.

Двенадцать скважин

В апреле ученые, чтобы проверить версию бывшего директора шахты, пробурили в деревне 12 скважин, чтобы наконец узнать секрет «сонной деревни». Девять из 12 скважин — разведывательные, из которых ученые разово забрали пробы грунта, воды из подземных трещин и подземного воздуха. Три скважины — наблюдательные, то есть специалисты извлекают из них пробы ежедневно, а при необходимости и два-три раза в день, чтобы следить за изменениями.

Глубина скважин — от двух до 25 метров.

«Скважины пробурены в местах разломов и тектонических нарушений, а также в местах, где были зафиксированы случаи "сонной болезни», — рассказал РИА Новости начальник группы георадиоэкологических исследований Национального ядерного центра Медет Актаев.

Например, одна из скважин была оборудована у детской площадки около дома многодетной семьи, где однажды «уснули» сразу трое детей. Еще одна скважина пробурена на улице Степной, где живет семья местной медсестры — приступы «сонной болезни» были трижды зафиксированы у самой женщины, а также по одному разу у ее 26-летней дочери и внучки.

Потом образцы из скважин были направлены на экспертизу в Национальный ядерный центр Института радиационной безопасности и экологии.

На днях результаты экспертизы были, наконец, получены. Когда корреспондент РИА Новости позвонил Национальный ядерный центр, голоса ученых в трубке были веселы, на заднем плане раздавался чей-то смех.

«Мы отмечаем раскрытие тайны века», — счастливым голосом объявил в трубку замгендиректора НЯЦ Казахстана Сергей Лукашенко.

Сочетание незаметных факторов

Версия бывшего гендиректора подтвердилась. Правда, угарный газ, который он «подозревал» в этой болезни, оказался только одним из ее факторов.

«В пробах из Калачей мы обнаружили повышенное содержание угарного газа CO и углеводорода. Причину "сонной болезни» я бы сформулировал так: периодическое вдыхание воздуха с пониженной концентрацией кислорода и повышенной концентрацией угарного газа и углеводорода", — считает Лукашенко.

Он подчеркнул, что

это пока только рабочая версия.

«Самое интересное, что "сонную болезнь» вызывает не какой-то один фактор, а именно совокупность трех факторов — недостаток кислорода плюс избыток CO и СН", — полагает он.

По результатам проб оказалось, что

концентрация угарного газа в подземном воздухе находится на уровне предельно допустимой. Углеводород не превышает уровень предельно допустимой концентрации, он находится примерно на уровне половины от ПДК. Кислород — ниже нормы, «но не очень смертельно», отмечает казахстанский ученый.

«Каждый из этих трех компонентов по отдельности находится почти в пределах нормы — поэтому каждый из них не вызывал никакого подозрения, и причину "сонной болезни» долго не могли выяснить. А при совокупности трех факторов возникает классический синергетический эффект. Сами по себе не очень значительные факторы усиливают друг друга и только тогда вызывают «сонную болезнь», — объясняет ученый.

Ученые заинтересованы, чтобы кто-нибудь «заснул»

«Наконец, еще одним важным переменным фактором является сам выход газа на поверхность. В разные моменты газ то выделяется то больше, то нет. Поэтому люди в Калачах то не падают в обмороки вовсе, то начинают "засыпать» сразу по несколько человек", — отметил ученый.

Сейчас перед исследователями стоит задача обнаружить закономерность — от чего зависит выход газа на поверхность, и когда она начинается.

«Последний случай "засыпания» в селе был 12 апреля этого года. Сейчас случаев нет, и в ближайшее время мы их не прогнозируем. Они начнутся зимой. Как ни странно прозвучит, но мы заинтересованы в новых случаях, чтобы точно понять, почему это происходит. Возможно, это связано со сменой сезонов или с определенными метеоусловиями. Обычно ситуация, «благоприятная» для новых приступов, существует три-четыре дня", — объяснил Лукашенко.

Сами жители села замечали, что наибольшее число приступов «сонной болезни» приходится на зиму и весну.

По словам ученого, исследования в Калачах продолжаются.

«Мы хотим выявить корреляцию между погодными, сезонными и другими условиями и новыми приступами "сонной болезни». После этого мы выскажем свои предложения — что, собственно, делать с селом и его жителями", — сообщил представитель Национального ядерного центра.