Меня давно интересует такое свойство человека, как аффект – мир его эмоций и чувств – и я изучал его много лет: почему и как у нас появляются эмоции и чувства, как мы используем чувства, чтобы создавать себя; как чувства помогают подрывать наши лучшие намерения; как и почему мозг взаимодействует с телом и поддерживает такие функции.

Сама по себе идея крайне проста: заслуги чувств, как мотивации, наблюдателей, посредников в человеческих культурных делах, недостаточно признаны. Люди отделяли себя от других существ, создавая потрясающие коллекции объектов, практик и идей, известных под обобщающим названием «культура». В эту коллекцию входят искусства, философские вопросы, системы морали и религиозные верования, правосудие, правление, экономические институты, технология и наука. Почему и как этот процесс начался? Часто, отвечая на этот вопрос, затрагивают важную способность человеческого сознания – язык – и такие отличительные особенности, как интенсивная общительность и превосходящий интеллект. Для людей, склонных к биологическим объяснениям, в ответ включают также естественный отбор на генетическом уровне. Я не сомневаюсь, что интеллект, общительность и язык сыграли ключевые роли в этом процессе, не говоря уже о том, что способности людей к культурным изобретениям развились в человеке благодаря естественному отбору и передаче генов. Но идея в том, что для запуска саги человеческой культуры потребовалось что-то ещё. И это был мотив. А говоря о мотиве, я имею в виду чувства.

Есть ли у рыб чувства? «После выхода на сцену нервной системы путь для чувств открылся, — пишет Антонио Дамасио. – Поэтому даже у скромных нервных систем, вероятно, имеются чувства какого-то рода».

Чтобы понять истоки и возникновение функций, а также отдать должное их вкладу в человеческий разум, необходимо разместить их на панораме гомеостаза. Традиционная концепция гомеостаза говорит о возможности, присущей всем живым организмам, постоянно и автоматически поддерживать работу своих функций, как химических, так и общефизиологических, в пределах значений, совместимых с выживанием. Но для многих живых существ, и уж точно для людей, такое узкое использование понятия «гомеостаз» не соответствует действительности.

Конечно, люди всё равно используют и извлекают пользу из систем автоматического контроля: уровень глюкозы в крови может автоматически корректироваться до оптимального промежутка посредством сложных операций, не требующих осознанного вмешательства индивида. К примеру, выработка клетками поджелудочной железы инсулина влияет на уровень глюкозы. Однако у людей и множества других видов со сложной нервной системой есть вспомогательный механизм, в котором участвуют умственные ощущения, выражающие определённую ценность. Ключ к этому механизму – чувства.

Что важно, чувства – это не независимые произведения мозга. Это результат кооперативного взаимодействия мозга и тела, общающихся при помощи свободных химических молекул и нервных путей.

Соответствие приятных и неприятных ощущений с положительными и отрицательными диапазонами гомеостаза – подтверждённый факт. Гомеостаз в хороших и оптимальных диапазонах выражается в виде хорошего самочувствия и даже радости, а счастье, вызванное любовью и дружбой, улучшает эффективность гомеостаза и положительно влияет на здоровье. Отрицательные примеры точно так же очевидны. Стресс, связанный с грустью, вызывается работой гипоталамуса и гипофиза, испускающих молекулы, уменьшающие гомеостаз и повреждающие бесчисленное количество частей тела – таких, как кровяные сосуды и структуры мышц. Что интересно, гомеостатическое бремя физического заболевания может активировать ту же самую ось гипоталамус-гипофиз, и вызвать выработку динорфинов , молекул, вызывающих подавленное настроение.

Замкнутый круг этих операций примечателен сам по себе. На первый взгляд, разум и мозг влияют на тело настолько же, насколько тело влияет на мозг и разум. Это просто два аспекта одного и того же существа.

Соответствуют ли чувства положительному или отрицательному диапазону гомеостаза, различные химические сигнальные системы и соответствующие им внутренние состояния способны изменять поток мыслей, как подспудно, так и явно. Внимание, обучение, память, воображение – всё это может повредиться, а подход к задачам и ситуациям, как тривиальным, так и сложным, нарушиться. Часто довольно сложно игнорировать умственный разлад, вызванный эмоциями, особенно негативными, но даже и положительное ощущение мирного, гармоничного существования не получается игнорировать.

Корни соответствия между жизненными процессами и качеством ощущений можно отследить до работы гомеостаза у общих предков в эндокринной, иммунной и нервной системе. Они тянутся до туманов ранних форм жизни. Часть нервной системы, отвечающая за изучение обстановки и реагирующая на внутренние ощущения всегда работала совместно с иммунной и эндокринной системой. Когда организм получает повреждение из-за, допустим, пришедшей изнутри болезни, или из-за внешнего пореза, обычно возникает ощущение боли. В первом случае боль возникает из-за сигналов, передаваемых старой системой, безмякотными нервными волокнами группы С, не имеющими миелиновой оболочки, и локализация этого ощущения может быть расплывчатой; во втором случае используются миелиновые нервные волокна, эволюционно более поздние, способные передавать чёткую и хорошо локализуемую информацию о боли.

Однако ощущение боли, расплывчатое или чёткое, является лишь частью происходящего в организме, и с точки зрения эволюции, довольно новой частью. Что же происходит кроме этого? Из чего состоит скрытая часть процесса?

Иммунный и нервный ответ вызываются раной локально. В эти отзывы входит воспалительные изменения, куда входит расширение кровеносных сосудов и поток лейкоцитов (белых кровяных телец) по направлению к этой области. Лейкоциты призываются для помощи в борьбе или предотвращения инфекции и удаления обломков повреждённой ткани. Последнее они осуществляют через фагоцитоз

• окружение, впитывание и уничтожение патогенов – а первое через выпуск определённых молекул. Эволюционно старая молекула — проэнкефалин, наследственная молекула, первая молекула своего рода – способна расщепляться на два активных компонента, работающих местно.

Один из компонентов – антибактериальное средство; другой – анальгетик-опиат, воздействующий на особый класс опиоидных рецепторов – класс дельта (δ) – расположенных в периферийных нервных окончаниях. Признаки местного повреждения и реконфигурации состояния плоти становятся доступными для местной нервной системы и постепенно размечаются, внося свой вклад в многослойное чувство боли. Но в то же время местный выпуск опиоидных молекул помогает приглушить боль и уменьшить воспаление. Благодаря этой кооперации нервной и иммунной систем гомеостаз трудится, защищая нас от инфекции и пытаясь уменьшить неудобства.

Но на этом история не заканчивается. Рана вызывает эмоциональный отклик, который в свою очередь вызывает свой набор реакций; к примеру, сокращение мускулов, которое можно описать, как вздрагивание. Такие реакции и гарантия изменения конфигурации организма также отмечается, формируя определённое представление о происходящем в нервной системе. Создание представления о моторных реакциях помогает гарантировать, что ситуация не пройдёт незамеченной. Что интересно, такие моторные реакции появились в процессе эволюции задолго до нервных систем. Простейшие организмы отскакивают, съёживаются и борются в случае нарушения целостности их тел.

В целом, набор реакций на ранение, описанный мною на примере человека – антибактериальные и болеутоляющие химикаты, вздрагивание, действия для уклонения – древняя и хорошо структурированная реакция, происходящая из взаимодействия тела и нервной системы. Позднее входе эволюции, когда организмы, обладающие нервной системой, научились размечать события, не связанные с работой нервной системы, они научились создавать представления о компонентах этого сложного отклика. Умственное ощущение, которое мы называем «ощущением боли», основано на этой многомерной картине.

Суть в том, что ощущение боли полностью поддерживается целым набором старых биологических явлений, цели которых очевидно полезны с точки зрения гомеостаза. Говорить о том, что у простейших форм жизни, не имеющих нервной системы, есть чувство боли, излишне и некорректно. У них определённо есть элементы, необходимые для построения чувства боли, но разумно предположить, что для появления боли как умственного ощущения, организму необходимо обладать разумом, а для этого ему требуется нервная система, способная размечать структуры и события. Я подозреваю, что формы жизни без нервных систем или разумов обладают сложными системами эмоциональной обработки, защитными и адаптивными программами действий, но не чувствами. После появления нервных систем путь для чувств был открыт. Поэтому даже у скромных нервных систем, вероятно, имеются чувства какого-то рода.

Часто спрашивают, и довольно разумно, почему вообще мы должны ощущать какие-то чувства, приятные или неприятные, достаточно тихие или невыносимые. Теперь это должно быть ясно: когда целое созвездие физиологических событий, составляющих чувства, начало появляться во время эволюции и предоставлять умственные ощущения, это поменяло всё. Чувства сделали жизнь лучше. Они продляли и спасали жизни. Чувства адаптировали организмы к императивам гомеостаза и помогали выполнять эти задачи, обеспечивая их ценность для обладателей организмов – что, например, демонстрирует такое явление, как условное избегание определённого места. Наличие чувств тесно связано с другим развитием: сознания, и, конкретно, субъективности. Ценность знаний, которую чувства имеют для организма, внутри которого они происходят, скорее всего, послужила причиной того, что эволюция решила их оставить. Чувства влияют на умственные процессы изнутри, и их нельзя игнорировать благодаря их явной положительной или отрицательной окраске, их происхождения, связанного с действиями, способствующими здоровью или смерти, и их возможности захватывать хозяина чувств и давать ему встряску, привлекая внимание к ситуации.

Эту важность чувств демонстрирует тот факт, что умственное ощущение не возникает простой разметки объекта или события в нервной ткани. Вместо этого оно возникает благодаря многомерной разметки явлений, связанных с телом, интерактивно переплетённых с явлениями, связанными с нервной системой. Умственные ощущения – это не «фотографии», а развивающиеся во времени процессы, рассказ историй о нескольких микрособытиях, происходящих в теле и мозге.

Можно, конечно, представить себе, как природа могла бы развиться, не наткнувшись на чувства. Но этого не произошло. Фундаментальная основа чувств так глубоко встроена в систему поддержания жизни, поскольку они уже появились. Требовалось только появление нервной системы, составляющей разум.

В результате чувства могут раздражать или радовать нас, но нужны они не для этого. Чувства нужны для регулирования жизни, обеспечения информации, связанной с основными процессами гомеостаза или социальными условиями нашей жизни. Чувства сообщают нам о рисках, опасностях и существующих кризисах, которых необходимо избегать. Плюсом можно считать то, что они сообщают нам о возможностях. Они могут направлять нас в сторону поведения, которое улучшит наш гомеостаз в целом, и в процессе этого сделает нас лучшей версией людей, более ответственных за наше собственное будущее и за будущее других.

Отрывок из книги «Странный порядок вещей» (2018)