В мире издаётся три важных серии сводных публикаций по научно-технической политике: Science & Engineering Indicators американского National Science Foundation; Main Science & Technology Indicators Организации по экономическому сотрудничеству и развитию; и UNESCO Science Report.

Доклад ЮНЕСКО выходит с меньшей периодичностью и выгодно отличается от документов NSF и OECD наличием экспертных обзоров по ключевым странам и регионам. Свежий UNESCO Science Report 2010 (pdf, 9 МБ) опубликован в прошлом месяце. Предлагаем познакомиться с основными положениями главы, посвящённой России.

В работе над докладом объединились ведущие науковеды мира. Вступительное слово написал Luc Soete с учениками, а глава о России принадлежит Леониду Гохбергу и Татьяне Кузнецовой из ГУ-ВШЭ. Ими охвачено почти всё: от финансирования до международного сотрудничества и министерской реформы вузовского сектора. Упор делается на статистику. Вот ключевые цифры и выводы.

Финансирование

Общие расходы на R&D в России в 1998–2008 годах в постоянных ценах практически удвоились. Такой рост – один из самых быстрых в мире. Однако достичь уровня расходов 1990 года до сих пор не получалось, в 2008 году на науку потрачено более чем в два раза меньше, чем до распада СССР. Упала и доля ВВП, идущая на R&D (1,03 процента в 2008 году против 1,43 процента в 1991 году).

В 2005–2008 годах расходы федерального бюджета на гражданскую науку выросли на треть, причём 40 процентов бюджетных денег тратилось на фундаментальную науку. Значительно выросли и конкурсные ассигнования через целевые программы.

В результате увеличились зарплаты занятых в R&D: сейчас они на 8,5 процента выше, чем по стране в целом. Однако объёмы финансирования, приходящиеся на одного исследователя, по-прежнему в несколько раз ниже, чем в более развитых странах. По общим объёмам инвестиций в науку мы в два раза отстаём от Франции и в шесть раз – от Японии, если считать по паритету покупательной способности.

Улучшения структуры финансирования за последние годы практически не произошло. Спрос на R&D в основном идёт от государства, которое и оплачивает исследования и разработки (65 процентов общих расходов на науку в 2008 году). При этом основную сумму этих средств осваивают в предпринимательском, а не академическом секторе (то есть в бывшей отраслевой науке с её КБ и ВНИИ).

«Наш анализ показывает, что, если не будет действенных правительственных инициатив по увеличению спроса частных компаний на R&D, растущее государственное финансирование может всё больше подменять деньги бизнеса, а не дополнять их», – предостерегают авторы.

Кадры

В 2008 году в России было 761,300 человек, занятых в секторе R&D, это 1,3 процента от всей рабочей силы. Половина из занятых – исследователи, причём более чем у 70 процентов из них нет научных степеней. По числу исследователей мы отстаём только от США, Японии и Китая.

В 2002–2008 годах наблюдался устойчивый рост численности двух возрастных групп: до 30 лет (+18 процентов) и старше 69 лет (в два раза). Группа 40–49 лет, напротив, сократилась на 58 процентов. 40 процентов всех исследователей уже переступили порог пенсионного возраста. Средний возраст исследователей в 2008 году был на 9 лет выше, чем занятых по экономике в целом.

Вузовский сектор

Система учреждений высшего образования неуклонно ширится в России. На 2008 год в стране было 1,134 вуза, 660 из них – государственные. 53 процента из них «университеты», 25 процентов – «академии» и 22 процента – «институты». Доля людей с высшим образованием постепенно растёт: согласно переписи 2002 года, таких было 16 процентов против 11,3 процента в 1989 году.

При этом естественными и точными науками занято 4,5 процента студентов, ещё 18,6 процента овладевают инженерными специальностями. 32,5 процента планируют получить дипломы экономистов и менеджеров.

РФ присоединилась к Болонскому процессу лишь в 2003 году, поэтому более 90 процентов сегодняшних студентов учатся на специалистов и лишь 1 процент – на магистров.

Заметно выросла квалификация преподавателей. На начало 2009 года число докторов наук в системе высшего образования (вместе с совместителями) достигло 42,100, или 12,3 процента профессорско-преподавательского состава.

В 2008 году аспирантуры существовали в 1529 организациях, 718 из них – вузы, остальные – НИИ. При этом за 2000–2008 годы доля успешно защитившихся в срок аспирантов в НИИ упала с 23 процентов до 15 процентов (30 процентов → 26 процентов по стране в целом).

Авторы особо выделяют следующие характеристики российской аспирантуры:

• падающие стандарты качества диссертаций;
• чрезмерная формализация при недостатке объективного peer-review;
• низкая прозрачность диссертационных советов в ряде вузов и НИИ.

Вывод экспертов: состояние системы подготовки научных кадров не сочетается с установками властей на инновационное развитие страны.

Основные проблемы российского сектора R&D

1. Недостаточная поддержка исследований в вузах

На вузы приходится лишь 6,7 процента расходов на R&D, и эта цифра стабильна на протяжении двух декад. Лишь один из трёх университетов (или вузов – из контекста неясно – И.С.) осуществляет НИОКР; в 1995 году их было более 50 процентов. На вузы приходится 7,7 процента от всех российских исследователей.

Расширение поддержки вузовской науки стало ключевым приоритетом государственной научной политики в последние годы. В рамках нацпроекта «Образование» 57 отобранных по конкурсу так называемых «инновационных вузов» получили по 30 миллионов долларов на свои программы развития. Затем соизмеримые средства были выделены 29 «национальным инновационным университетам». Дополнительно широкие слои учёных и учащихся смогли выиграть в открытых конкурсах проектное финансирование в рамках ФЦП «Научные и научно-педагогические кадры». «Все эти программы поддержки будут продолжаться, невзирая на любые финансовые сложности», – уверены эксперты ГУ-ВШЭ.

2. Противоречия государственной политики

Несмотря на наблюдающиеся позитивные изменения, российская наука всё ещё в значительной мере организована по советской модели:

• размер сектора довольно велик, учитывая его продуктивность. Сохраняется вертикальное руководство и государственное финансирование. Эти черты непригодны для рыночной экономики;
• наблюдается «поразительный дисбаланс» между продуктивностью R&D и растущими объёмами выделяемых на это финансовых ресурсов;
• структурные индикаторы свидетельствуют, что институциональная модель организации науки и технологий создаёт массу барьеров между R&D, промышленностью и образованием. Однако сектор не сможет сам инициировать диктуемые жизнью реформы до тех пор, «пока он находится под правительственным ярмом» (under the yoke of government).

Хотя структура сети R&D остаётся в целом неизменной, организации, занятые исследованиями и разработками, чувствительны к уровню спроса. В 2000–2005 годах их число снизилось на 13 процентов, а в 2005–2007 – выросло на 11 процентов.

Продуктивность сектора R&D

Недостатки конфигурации исследовательского сектора выливаются в его низкую продуктивность. В 2008 году российские авторы опубликовали 27,300 научных статей в журналах базы Web of Science, заняв 14 место в мире. В 1980 году СССР был по этому показателю на третьем месте.

Несмотря на довольно значительную патентную активность (около 42 тысяч патентов в год, 6 место в мире), число лицензионных соглашений остаётся низким: всего 5–6 процентов от годового числа новых патентов. Это объясняется и низким спросом предприятий, и низкой конкурентоспособностью российских разработок, особенно в гражданской сфере.

Ежегодный экспорт высокотехнологичной продукции составляет около 800 миллионов долларов. Авторы приводят для сравнения Венгрию (2,5 миллиарда долларов) и США (85,9 миллиарда долларов). Наконец, самая известная цифра: доля предприятий, внедряющих инновации, в РФ составляет 9–10 процентов, в той же Венгрии – 20 процентов, а в ФРГ – 63 процента.

Леонид Гохберг и Татьяна Кузнецова предметно останавливаются на ряде проблем, в решении которых сами зачастую выступают консультантами правительства и госкорпораций: форсайтные исследования, оценка эффективности научных организаций, интеллектуальная собственность, РВК и «Роснано», налоговые льготы.

В заключении говорится, что российское правительство действует в целом в русле общемировой научной политики, финансируя приоритеты и учреждая непрямые инновационные стимулы. «Все требуемые трансформационные процессы, несомненно, приведены в действие, но требуется большая вовлечённость всех участников этих процессов» – вот, пожалуй, основной вывод авторов.

Несмотря на удручающую статистику, прямой критики тех или иных решений властей, практик финансирования и управления в докладе не содержится. Например, ничего не говорится о непрозрачности выбора Курчатовского института в качестве пилотного национального научного центра, о несовершенстве процедур министерских госзакупок, о стагнации РФФИ. Мне известно, что по всем этим вопросам у экспертов Вышки есть своё критическое мнение, однако в силу своей вовлечённости в консультационное обслуживание правительства высказать его открыто и резко они не в состоянии.

Тем не менее, глава из доклада ЮНЕСКО на сегодня представляет собой, пожалуй, лучший краткий обзор российского сектора R&D и его проблем, подкреплённый солидной статистической базой.

Автор: Иван Стерлигов