На протяжении последних недель вся страна следила за спецоперацией по спасению новосибирской девочки Веры Смольниковой. Ребенок, которому необходима пересадка сердца, находится сейчас в Италии. Сотни других детей, нуждающихся в пересадке сердца и легких, остаются в России, где такие хирургические вмешательства не проводятся. О том, почему в нашей стране сложилась такая ситуация, врачи и депутаты рассказали на пресс-конференции, состоявшейся 10 февраля в РИА Новости.

Инструкции

По словам участвовавших в конференции специалистов, российский закон о трансплантологии в принципе полностью соответствует нуждам современной медицины. Но есть нюанс: согласно закону, посмертное изъятие органов у донора производится после констатации смерти мозга, которая осуществляется в соответствии с инструкцией Минздравсоцразвития. Эта инструкция, однако, распространяется только на взрослых, совершеннолетних доноров.

Инструкция по констатации смерти мозга у детей в настоящее время в России не утверждена, хотя проект этого документа лежит в Минздраве как минимум с 2007 года. При этом маленькому ребенку невозможно пересадить сердце или легкие взрослого человека. В результате подобные операции в России не проводятся вообще.

К чему приводит подобное положение дел, становится ясно на примере истории Веры Смольниковой. Девочка, поступившая в новосибирский кардиоцентр в конце прошлого года, нуждалась в пересадке донорского – детского – сердца. В связи с невозможностью найти такой орган в России, ребенка отправили в Италию.

Вопрос о транспортировке Веры из Новосибирска в клинику города Бергамо решался на уровне губернатора Новосибирска, нескольких федеральных ведомств и лично Владимира Путина. После того как «летающий госпиталь» МЧС Ил-76 с Верой на борту приземлился в Бергамо, российский премьер передал «личный контроль» за лечением ребенка своему итальянскому коллеге Сильвио Берлускони.

Трансплантационный туризм

Вере Смольниковой повезло. Беда, однако, в том, что ее случай не уникален. По оценкам Константина Шаталова, в пересадке сердца в России нуждаются как минимум 100–150 детей в год. Приблизительно такому же количеству несовершеннолетних пациентов необходима пересадка легких. Более точные цифры привести невозможно, поскольку, за недоступностью органов, в нашей стране не формируется детский лист ожидания соответствующих операций. «Что происходит с этими больными, если они не получают нужной помощи? Они умирают. Это боль и позор нашей медицины», – говорит Шаталов.

Что делать родителям этих детей? По закону, в случае, если медицинская услуга не может быть оказана на территории России, граждане РФ имеют право на получение квоты на оказание соответствующей медицинской помощи за рубежом. Так и произошло в случае c Верой Смольниковой, а до нее – еще с парой детей из России. Однако ни Минздрав, ни сам Путин не в состоянии организовать подобное лечение за рубежом для всех нуждающихся в пересадке сердца или легких малолетних пациентов.

Впрочем, даже если бы у России была возможность отправить за рубеж всех ждущих донорских органов детей, их вряд ли бы там приняли. Как пояснил Сергей Готье, ряд международных конвенций, включая Стамбульскую декларацию Международного общества трансплантологов, осуждают практику поиска донорских органов за рубежом – так называемый трансплантационный туризм. Дело в том, что дефицит донорских органов есть везде, и в любой стране появление большого числа иностранных пациентов неизбежно приводит к сокращению шансов на трансплантацию для местного населения. В связи с этим все без исключения цивилизованные страны крайне неохотно принимают иностранцев, нуждающихся в пересадке органов, в особенности столь труднодоступных органов, как сердце, тем более – детское.

То, чем сейчас вынуждены заниматься российские власти, отправляющие детей на лечение за рубеж, полностью подпадает под понятие трансплантационного туризма. Соответствующая практика не встречает за рубежом ни одобрения, ни понимания.

Отставание

По оценке участвовавших в пресс-конференции специалистов, отставание российской трансплантологии от трансплантологии развитых стран измеряется десятилетиями. Еще цифры: ежегодно в мире производится около 5 тысяч пересадок сердца, в том числе около 500 – пациентам в возрасте от 0 до 18 лет. За всю 25-летнюю историю российской трансплантологии было выполнено около 350 пересадок сердца, среди реципиентов не было ни одного ребенка.

По словам Сергея Готье, проблем у отечественной трансплантологии много. Среди них – и неотлаженное взаимодействие между реаниматологами и трансплантологами, отсутствие службы трансплант-координаторов. Однако главной проблемой остается враждебное отношение к трансплантологии со стороны российского общества в целом. Перекормленное байками о «черных трансплантологах» население относится к врачам как к потенциальным убийцам: в такой обстановке деликатный вопрос посмертного донорства практически невозможно обсуждать с родственниками пациентов с диагностированной смертью мозга. Тем более, если в качестве такого донора рассматривается скончавшийся ребенок.

Этим отчасти объясняется полное отсутствие в нашей стране системы регистрации потенциальных доноров. Внедрение таких систем обеспечило развитым странам лидирующие позиции в области трансплантологии, при полной поддержке со стороны населения. По данным Константина Шаталова, на сегодняшний день жителям Германии выдано 860 тысяч удостоверений добровольного донора, свидетельствующих о согласии человека на изъятие его органов для трансплантации в случае смерти. Жителям маленькой Ирландии выдано 250 тысяч карт донора. В ряде европейских стран паству в храмах призывают не забирать органы на небо…

Общество

Глас российского народа на пресс-конференции представляла депутат Госдумы от фракции КПРФ Нина Останина. Она порекомендовала присутствующим не торопиться с развитием трансплантологии в нашей многострадальной стране, пораженной коррупцией и преступностью. По данным Останиной, уже сейчас, и без всяких инструкций Минздрава, российских детей «продают на органы» нерадивые бабушки, пьющие родители, а также директора детских домов и иностранные усыновители.

Ответные пояснения собравшихся в зале специалистов сводились к тому, что изъятие, транспортировка и пересадка органов представляет собой весьма сложный и высокотехнологичный процесс, требующий четко отработанного взаимодействия десятков врачей различных специальностей. Организовать этот процесс подпольно в российских условиях практически невозможно: этому препятствует и невысокий в целом уровень развития медицинских технологий и незначительное число специалистов-трансплантологов. Кроме того, из-за большого количества участников любой схемы трансплантации, незаконные пересадки органов невозможно долгое время хранить в тайне. Если бы подпольная трансплантология действительно существовала в России, в распоряжении правоохранительных органов давно были бы десятки громких дел, а не один сфабрикованный несколько лет назад процесс, прекращенный Верховным судом за отсутствием факта преступления.

Эти аргументы не произвели впечатления на депутата Госдумы. Не помогли и призывы Сергея Готье разделять реальные проблемы преступной торговли людьми и задачи легальной отрасли медицины, основанной на принципах анонимности, добровольности и безвозмездности донорства – то есть на полном запрете на покупку и продажу органов. Добавим от себя, что развитие черного рынка органов как раз стимулируется недоразвитостью легальной трансплантологии. Так что если рынка донорских органов сейчас в России нет, то при сохранении нынешней ситуации он рано или поздно обязательно появится.

Пессимизм

По словам Константана Шаталова, за спасенные жизни нескольких российских детей, которым в последние годы были пересажены сердца на Западе, необходимо благодарить министра здравоохранения Татьяну Голикову. Направление детей за рубеж осуществлялось по ее личной инициативе и при ее непосредственном участии. Однако инструкция по констатации смерти мозга, которая сделает возможной пересадку сердца детям в России, лежит на столе у министра уже не первый год.

«Я прекрасно понимаю ее состояние: она подписывает эту инструкцию, и завтра начинается истерия в СМИ… Общество на данном этапе не готово, не готово не только к детской, но и к взрослой трансплантации», – констатирует Шаталов.

О том, что работа над исправлением ситуации в области трансплантологии идет сейчас в Минздраве полным ходом, сообщила собравшимся еще один депутат Госдумы – Татьяна Яковлева. По ее словам, в готовящемся сейчас законопроекте (речь идет о новом законе «Об охране здоровья граждан РФ») будет предусмотрено создание реестров доноров и единой базы данных нуждающихся в трансплантации пациентов. Что касается изъятия органов, то снизить градус напряженности вокруг этой темы, возможно, помогут предусматриваемые новым законом наблюдательные комиссии, в которые помимо врачей планируется включить представителей прокуратуры и общественности.

Тем не менее, вопрос об утверждении пресловутой инструкции, по сути легализующей детскую трансплантологию, остается в подвешенном состоянии. “K решению данной проблемы в ближайшее время у меня пессимистическое отношение", – сообщила Яковлева.

Автор: Михаил Алексеев.