Интервью с Евгением Дубровиным, кандидатом физико-математических наук, сотрудником лаборатории зондовой микроскопии кафедры физики полимеров и кристаллов Физического факультета МГУ имени М.В. Ломоносова

Евгений, какие проекты в сфере нанотехнологий Вы реализуете?

Лаборатория, сотрудником которой я являюсь, занимается главным образом развитием методов зондовой микроскопии, а также их применением в биологии. В связи со спецификой этого метода, который имеет высокое пространственное разрешение (вплоть до субнанометрового), можно сказать, что практически все исследования и разработки по этой теме относятся к нанонауке или нанотехнологии.

Что касается проектов, к которым я имею непосредственное отношение, то это, прежде всего, проект в рамках программы президентских грантов для молодых кандидатов наук, посвященный исследованию биополимеров на наноструктурированных молекулярных поверхностях. Оказывается, молекула ДНК самоорганизуется определённым образом на поверхности графита, если его перед этим модифицировать производными жирных кислот. Изучив причины и природу такой самоорганизации, можно, управляя процессом модификации графита, создавать заданные биомолекулярные архитектуры, например, для целей молекулярного дизайна или для молекулярной электроники. Это простой пример бионанотехнологии.

Большая часть проектов, в которых я также принимал или принимаю участие, посвящена исследованию с помощью атомно-силовой микроскопии растительных вирусов или клеток (животных, растительных и бактерий) и их взаимодействию между собой. Дело в том, что при исследовании такого рода объектов зондовая микроскопия зачастую выигрывает перед другими прямыми методами исследования, так как позволяет сравнительно быстро готовить образцы и проводить исследования как на воздухе, так и в водном окружении.

Помогают ли Вам коллеги из МГУ и других учреждений?

Поскольку мы имеем дело с междисциплинарными областями исследований, то у нас много партнеров и коллег из других подразделений университета, а также институтов, без которых выполнение перечисленных проектов было бы невозможно. Это, в основном, физики, химики и биологи. Среди постоянных коллабораторов могу назвать биологический, химический факультеты МГУ, НИИ физико-химической биологии им. А.Н. Белозерского, Институт физической химии РАН, ИБХ им. М.М. Шемякина и Ю.А. Овчинникова РАН, ИТЭФ, а также другие институты. Но самое главное, уже в самой лаборатории у нас работают и учатся ребята с разных факультетов, что наряду с дружелюбной атмосферой сильно помогает в работе.

Как давно Вы и Ваши коллеги занимаетесь этими проектами?

По моим наблюдениям, большинство научно-исследовательских работ длятся 2–3 года. То есть, если говорить о текущих проектах, то я как раз столько времени ими и занимаюсь.

Какие трудности возникают на пути реализации проектов?

Основная трудность – забюрократизированность процесса подготовки и выполнения проекта, это занимает много времени, которое автоматически вычитается из времени проведения самих исследований. К сложностям относится также ежегодное усложнение процедур закупки необходимых для проведения исследований материалов и реактивов.

Что вы делаете, чтобы эти трудности преодолеть?

Пытаюсь ставить себя на место бюрократов и находить логику в их действиях. Нехватку времени компенсирую тем, что занимаюсь рабочими делами вечерами и в выходные.

Каково практическое значение проектов, которые Вы разрабатываете?

Мы стремимся к тому, чтобы результаты наших проектов были востребованы в биотехнологии и медицине. Я уже упомянул области практического применения биомолекулярных архитектур – молекулярный дизайн, молекулярная электроника. Наши исследования вирусов и бактериальных клеток направлены на развитие альтернативных методик диагностики в медицине и биологии, а также методов быстрого детектирования тех или иных микроорганизмов (биосенсорные приложения).

Каковы перспективы Ваших проектов?

Перспективы проектов, в основном, связаны с практическим применением их результатов в будущем. Однако для меня не менее важны и более фундаментальные результаты, такие, как строение и свойства изучаемых молекул и структур. Когда получаешь новые знания об объекте, сразу не знаешь, когда и где они пригодятся, поэтому любые результаты являются перспективными.

Каковы Ваши достижения и достижения Ваших коллег в области нанотехнологий?

Нашими достижениями за прошедшие годы являются: развитие методов иммобилизации ДНК на проводящих поверхностях; обнаружение эффекта самоорганизации ДНК на молекулярных наношаблонах; развитие методов атомно-силовой микроскопии для применения в генетике, микробиологии и цитологии. Все наши успехи являются плодом совместной работы коллег из разных областей науки. Также хочу подчеркнуть большую роль своего научного руководителя профессора И.В. Яминского, который возглавляет лабораторию.

Занимаются ли сотрудники лаборатории, где Вы работаете, каким-либо нанопроектом в рамках соответствующих Федеральных целевых программ? Если да, то каким?

Да, мы в рамках ФЦП «Исследования и разработки по приоритетным направлениям развития научно-технологического комплекса России на 2007—2013 годы» и «Научные и научно-педагогические кадры инновационной России на 2009 – 2013 годы» дважды проводили международную конференцию «Современные достижения бионаноскопии», посвященную применению микроскопии в биологии. Кроме того, в настоящее время я руковожу проектами, посвященными созданию фундаментального задела в бионаноскопии клеток и изучению специфического взаимодействия клеток с биофункциональными поверхностями.

Какова роль государства в реализации реализуемых Вами проектов?

Проекты, о которых я говорю, как раз финансируются за счет ФЦП, то есть, государством.

Каковы перспективы развития наноиндустрии в РФ?

Я могу судить лишь о той области, в которой разбираюсь. В последнее время зондовые микроскопы все чаще покупают различные лаборатории и институты совершенно разного профиля, в то время как еще несколько лет назад лаборатории, владеющие этим методом, считались редкостью даже в Москве. Я думаю, это как ничто лучше свидетельствует о перспективности развития этой отрасли нанотехнологий.

Сотрудничаете ли Вы, в связи с Вашим проектами, с иностранными организациями?

У нас в лаборатории имеется ряд зарубежных коллабораторов, в том числе, более или менее постоянных. Но в своих последних проектах привлекать их мне не приходилось.