С успехами в квантовой физике связывают будущую научную революцию, на пороге которой, полагают многие учёные, находится цивилизация. Россия пытается стать участником этих грандиозных событий и открывает квантовый центр, в котором будут работать учёные со всего мира – лучшие из лучших в своих областях.

Предварительно проект создания Центра был одобрен четыре месяца назад; на днях его окончательно утвердили на научном совете Сколково. О том, как новая структура будет способствовать развитию и интернационализации отечественной науки, – в интервью с членом управляющего комитета Центра, профессором университета Калгари в Канаде Александром Львовским.

Рис. 1. Александр Львовский: «Мы
надеемся создать такие условия, при
которых ведущие учёные всерьёз
будут рассматривать вариант работы
в Российском центре».

— Александр, расскажите, что будет представлять собой Российский квантовый центр и вообще зачем его создавать?

— Понимаете, согласно закону Мура, наши компьютеры становятся всё быстрее потому, что микросхемы, из которых они состоят, постоянно усложняются. В каждой микросхеме умещается всё больше транзисторов, размеры которых постоянно уменьшаются и скоро будут сопоставимы с размерами атомов. Это означает, что мы приближаемся к границе между макроскопическим миром, в котором мы живём, и микромиром, который управляется совершенно другими законами – законами квантовой физики. Когда мы приблизимся вплотную к квантовому рубежу, все наши знания и умения, вся наша интуиция, которую мы приобрели за сто лет существования классической электроники, окажутся бесполезными.

Вот представьте, что вы пришли на стадион и обнаружили, что мяч летит одновременно через двое ворот и ведёт себя по-разному, в зависимости от того, есть ли на стадионе публика или нет. До такой же степени не интуитивным для нас является квантовый мир. Поэтому имеет смысл уже сейчас, хотя мы предполагаем, что это произойдет не сегодня, а в течение одного-двух десятилетий, готовиться к пересечению квантового рубежа, изучать, что за ним, разрабатывать технологии, которые пригодятся, после того как мы шагнём в этот микромир. И, конечно, готовить кадры, которые будут знать квантовую физику и которые смогут вершить эту квантовую революцию непосредственно, когда общество столкнётся с ней.

— Насколько сегодня продвинулось это научное направление в мире, есть ли центры, подобные тому, который предполагается создать в России?

— В мире очень популярно это направление. Уже создано несколько центров, целиком посвящённых квантовой тематике, практически в каждом хорошем физическом институте есть одна-две лаборатории, которые ведут теоретические и экспериментальные исследования в этом ключе. Например, две организации в структуре общества Макса Планка в Германии работают именно по квантовой физике – Институт квантовой оптики и Институт науки о свете. В Барселоне есть институт фотоники, в крошечном государстве Сингапур создана отдельная структура для изучения квантовых технологий, в которую инвестировали 100 миллионов долларов. И, конечно, в США работает множество институтов, которые либо целиком, либо частично занимаются квантовой тематикой.

—В России тоже немало физических институтов, в структуре которых можно было бы открыть квантовый центр. Почему всё же решили создавать новую организацию?

— Здесь вся суть в том, что наш институт будет частью международной научной системы, тогда как современные российские академические институты, к сожалению, наоборот теряют свою интегрированность в международное сообщество. Как правило, учёные не имеют возможности взаимодействовать со своими коллегами из зарубежных научных центров. А в современных условиях при таком подходе работать невозможно.

Научный товар, как и многие другие, является рыночным, хотя и очень специфическим товаром.

В этом сегменте также существует международная конкуренция, покупатели, какие-то метрики успеха. Сейчас ситуация такова, что большинство российских академических институтов не участвуют в этой системе, их просто нет на этом рынке. Получается, проще создать новую организацию, чем перевернуть уже сложившуюся рабочую траекторию действующих институтов.

— На какой стадии находится сейчас проект создания Центра? Известно, кто его возглавит, кто там будет работать?

— Формально проект создания Российского квантового центра был предварительно одобрен четыре месяца назад; на днях его окончательно утвердили на научном совете Сколково. На сегодняшний день уже подготовлен проект нового здания, есть бюджет. Пока собственных помещений нет, лаборатории будут работать в здании МГУ по договорённости с руководством университета. Мы его немного отремонтируем, и с начала 2012 года начнём научную работу.

Что же касается кадров, то они подобраны только на ключевые должности. Сформирован международный консультативный совет, состоящий из крупнейших учёных, работающих в нашей области, а также попечительский совет из представителей крупного бизнеса и правительства. Список есть на сайте Центра. Эти люди не будут заниматься собственно научной работой в центре, но будут осуществлять общее руководство и контроль над его деятельностью. Их авторитет в научных, деловых и политических кругах является гарантом качества выпускаемой Центром научной продукции. Если это качество будет низким или, скажем, финансирование будет использоваться неправильно, они не побоятся во всеуслышание заявить об этом.

Кроме того, существует управляющий комитет (в нём состою и я), который занимается созданием Центра в Москве. Возглавит этот комитет и Центр Томмасо Каларко, профессор университета Ульма, опытный организатор науки, координатор нескольких европейских научных проектов.

Потом ещё, с 13 по 17 июля в Москве состоится конференция, организованная Центром, на которую приедут лучшие умы со всего мира. Там расклад такой: примерно двадцать человек будет ведущих учёных и примерно сорок молодых учёных, которые, как мы надеемся, заинтересуются возможностью работы в Центре и которых мы прямо там, на конференции, сможем проинтервьюировать, чтобы понять, целесообразно ли привлекать их на постоянные позиции. То есть эта конференция даст нам возможность рекрутировать первых сотрудников, а они уже будут подыскивать себе постдоков, аспирантов, студентов. Кого-то, может, сразу отправят на практику за границу, чтобы через полгода они могли уже работать в Центре над своими проектами. Разумеется, будем также давать объявления о вакансиях в ведущих научных журналах Nature, Physics Today, Science.

— В руководстве Центра много известных учёных, есть нобелевский лауреат. Насколько сложно было собрать такую представительную команду?

— Это стало возможным благодаря Мише Лукину – одному из инициаторов проекта, руководителю международного консультативного совета центра. Ему около сорока лет, он учился в России, сейчас – профессор Гарвардского университета.. На сегодняшний день он, пожалуй, один из наиболее влиятельных учёных в области квантовой физики. Когда он бросил клич, что в России собираются организовывать такой центр, очень многие откликнулись. Но, разумеется, не только благодаря его авторитету, а ещё и в связи с тем, что в мире очень уважают российскую научную ментальность, традиции, историю.

Многие видят колоссальную потерю в том, что в последнее время российская наука утратила свои позиции.

И цель возрождения российской науки, которую мы перед собой ставим, близка сердцам очень многих учёных в мире.

— На каких условиях предполагается привлекать к работе в Центре «лучших из лучших»?

— Мы надеемся создать такие условия, при которых люди всерьёз будут рассматривать вариант работы в Российском центре.

Предлагаем достойную зарплату на уровне ведущих научных центров, а может, даже и выше.

Во-первых, предлагаем достойную зарплату на уровне ведущих научных центров, а может, даже и выше. Если в моём университете в Калгари аспирант получает 2 000 долларов в месяц, постдок – 3000–4000, молодой профессор – 6000, ведущий профессор – ещё больше, соответственно, здесь нужно будет предлагать более высокую зарплату, потому что Россия пока не имеет устоявшейся репутации в организации ведущих научных центров, кроме того, жизнь в Москве и сложнее, и дороже, чем в той же Канаде. Но, естественно, важна не только зарплата, но и финансирование научной работы, мы надеемся, что в этом отношении значительно превзойдём конкурирующие организации. Это будет очень мощным фактором для привлечения толковых людей.

— С таким бюджетом, наверное, все остальные проблемы в организации российской науки будут уже не столь чувствительными…

— Ага, у Высоцкого есть песня: «Я б в Москве с киркой уран нашёл при такой повышенной зарплате…» На самом деле всё, конечно, не так. Потому что если даже деньги выдать, то ими можно распорядиться по-разному: можно в землю закопать, можно неразумно потратить либо просто украсть. Потому что есть следующий уровень этой пирамиды – это управление наукой. Оно должно быть честным и компетентным. Но и это еще не всё, потому что научный институт существует не в вакууме, а взаимодействует с государством, в частности, с его юридической системой, которая в России сейчас совершенно не приспособлена для интернационализации науки. Например, есть колоссальная проблема с таможней или проблема признания зарубежных научных степеней, сложности в оформлении виз.

Плюс ещё один важный фактор – здоровье общества. Люди, которые сюда приезжают, должны быть уверены, что их не ограбят и не убьют, что, если они попадут в больницу, их не залечат до смерти, а их детей не замучают в армии. Вообще-то, если общество здорово, в нём построить фундаментальную науку несложно. Есть масса примеров: тот же Сингапур, Канада или Испания. Просто нужно предоставить финансирование, найти толковых людей, и они вам всё организуют. С Россией всё намного сложнее. Однако здесь есть свои преимущества, о которых я уже говорил, – славная научная история, научная традиция. У России, наконец, есть диаспора. Кроме того, и общество, и руководство страны понимают, что фундаментальную науку необходимо развивать. Недавно создано Сколково, в котором юридические рамки немножечко расслаблены и есть хорошее финансирование. Благодаря этим факторам появляется надежда, что, если мы будем действовать по-умному, добьёмся нужных целей.