Интервью Е.П.Смирнова, координатора проекта «Социально-инженерный парк «Будущая Россия» (www.park.futurerussia.ru) аналитическому альманаху «Россия и мир: политические реалии и перспективы». Беседовал выпускающий редактор Сергей Кривошта.

Справка:
Евгений Смирнов – координатор проекта «Будущая Россия – 1-ый социально-инженерный парк», координатор Международного экспертного клуба. Закончил Московский физико-техничевский институт, факультет социальной инженерии Международной методологической ассоциации

В начале 2003 года в «Независимой газете» была опубликована Ваша статья «Россия на перепутье. Конкурентоспособность или отказ от амбиций?». В нашей беседе хотелось бы продолжить тему, начатую восемь лет назад и обсудить два главных вопроса, возникающие в связи с этим.

Какие препятствия и резервы Вы видите на пути превращения России в современное конкурентоспособное государство?

И как отвечает на этот вызов Ваш проект социально-инженерного парка, который упоминался в Вашей статье?

Позвольте начать с общей оценки: удалось ли российскому государству за эти годы продвинуться по пути повышения конкурентоспособности?

Обсуждая вопрос об общей оценке нынешней ситуации, мы волей или неволей ставим себя в весьма затруднительное положение.

Во-первых, таких оценок высказано очень много, во-вторых, они в основном повторяются, носят негативный, эмоциональный и редко конструктивный характер, в третьих, обращены они обычно к начальству, которое их не замечает вовсе, или внешне реагирует так, как Шеленберг на предложения Штирлица по версии «Семнадцати мгновений весны». Т.е., как бы не замечая, но потом вместо глубокой стратегической проработки предложений на выходе (в оригинале), как правило, выдается очередная пиар-акция и денежный дождь для «своих». Поэтому при отсутствии полноценной коммуникации между властью и обществом размышления на поднятую Вами тему начинают вызвать стойкое отторжение и чемоданное настроение у слабо укоренённой части социума.

С другой стороны, если мы хотим оставаться в конструктивной позиции, то без общего взгляда на ситуацию не обойтись. Поэтому я постараюсь общие оценки давать кратко и схематично, при этом по возможности далеко не отходить от конструктивной, инженерной в широком смысле позиции.

Если совсем кратко ответить на Ваш вопрос, суммируя мнения большинства независимых экспертов, а также данные различных международных рейтингов, то в целом конкурентоспособность страны снизилась.

При дальнейшем сохранении нынешней ситуации вопрос будет стоять уже не о конкурентоспособности, а потере суверенитета. Значительная часть общества, как в недавнем историческом прошлом, снова осознала, что «дальше так жить нельзя», и необходимо предпринять всё возможное, чтобы это осознание привело к реальной модернизации, а не новым социальным катаклизмам.

В чем состоят главные сложности запуска полноценного модернизационного процесса в России сегодня?

Главная сложность состоит в неконкурентоспособности, архаичности и неэффективности организации общества и государственной власти. Все остальные факторы имеют второстепенное значение. Поэтому в качестве базовой должна ставиться и в первоочередном порядке решаться задача модернизации общества и власти. Это позволило бы высвободить огромный без преувеличения человеческий и материальный ресурс и, как следствие, модернизация экономики стала бы почти техническим делом.

Этот вывод не нов. Примерно об этом писал в 2000 году академик Н.Н.Моисеев: «…я считаю, что основная причина трагедии нашей страны в системном кризисе организационной структуры нашего государства, причём всей государственной системы, начиная с верхних этажей до самого низа».

Проблема в том, что эта тема неудобна для правящего класса, а вместо неё декоративные усилия государства направляются на борьбу со следствиями типа коррупции, плохого инвестиционного климата, а не на причину, их порождающую.

Когда Вы говорите о запуске модернизационного процесса, надо понимать, что модернизация и инновации не могут быть самоцелью, т.к. они являются лишь инструментами, средством перевода страны в более конкурентоспособное состояние. Именно конкурентоспособность страны является той интегральной целевой характеристикой, которая может способствовать объединению всех конструктивных сил страны. В конце концов, станет страна конкурентоспособной, она выживет и будет развиваться, если нет, то страны в её нынешнем виде не будет.

Ни понятие «модернизация», ни понятие «инновация» не позволяют выработать общий образ будущего страны, хотя бы потому, что всё расширяющее множество определений этих понятий и попыток их сравнения уже создало понятийную неразбериху.

Рассмотрим, например, такой парадокс. Если принять вполне удовлетворительное на первый взгляд определение понятия «инновация», как нововведения, которое существенно повышает эффективность некоторой системы, то для России осмысленная модернизация, т.е. осовременивание организации власти и общества, могла бы стать прорывной инновацией, ведущей к кардинальному повышению эффективности, и как результат, конкурентоспособности страны. В то же время модернизация экономики, которая сейчас ставится во главу угла, а также лежащие в её русле цели типа удвоения ВВП, только при невероятном стечении обстоятельств, позволит вернуться к тому состоянию, в котором находился СССР как вторая сверхдержава мира в последние годы его существования.

Другое дело, мы должны выработать собственное понятие конкурентоспособности, учитывающее исторический опыт страны и мировой опыт. Например, ведущий в Европе Институт менеджмента (Швейцария) под конкурентоспособностью страны понимает способность национальной экономики создавать и поддерживать среду, в которой возникает конкурентоспособный бизнес.

Заметим, что Россия по рейтингу конкурентоспособности, подсчитанной этой организацией занимает в 2011 году 49 место, а Швейцария – 5-е. При всём том огромном количестве критериев (331), по которым оценивается конкурентоспособность государства, а также тщательности методики расчёта, очевидно, что такого рода рейтинг неадекватно отражает представление о конкурентоспособности России и потенциале её роста, как минимум, на данном этапе развития. В современном постиндустриальном мире глобальная конкуренция между развитыми странами идет уже не столько в материальной сфере, сколько в области идей, стратегий и концепций развития, технологий воздействия на сознание.

Поэтому России с недопустимым уровнем разницы в доходах бедных и богатых слоёв населения конкурировать с крошечной Швейцарией в экономической сфере, в частности в среднем уровне жизни населения не только бессмысленно – богатый компрадорский слой российского населения уже богаче швейцарцев, а бедный живет на уровне отсталых африканских стран, – но и стратегически не дальновидно.

У России должны быть свои ориентиры на будущее, которые основаны на глубоком переосмыслении опыта развития страны в годы советской власти и геополитических и геоэкономических реалий постиндустриального общества.

В условиях кризиса мировой капиталистической системы выработка новой парадигмы развития человеческого общества, гармонизирующей его духовную и материально-экономическую природу, сегодня становится крайне актуальной задачей особенно для России, не имеющей осмысленной стратегии развития и общих ценностей, объединяющих народ. Известные попытки поиска международным сообществом такой парадигмы в виде концепции устойчивого развития являются пока лишь небольшим шагом в данном направлении.

Поскольку Вы считаете, что существующие рейтинги конкурентоспособности для оценки положения России не вполне адекватны, то какую альтернативу им можно было бы предложить?

К количественной оценке плохо формализуемых факторов я отношусь весьма скептически, но если обратиться к вопросу поиска более адекватных количественных инструментов сравнения конкурентоспособности России с другими странами, в качестве рабочей гипотезы для построения различных рейтингов и других частных критериев, я бы предложил использовать обобщенный критерий, основанный на использовании известного «принципа золотого сечения». Он широко используется в математике, архитектуре, живописи, музыке и других областях человеческой деятельности. Идея состоит в том, чтобы при оценке вклада в рейтинг или другой количественный критерий факторы, имеющие отношение к идейной, трансцедентальной сфере деятельности страны, имели бы больший вес, чем факторы материального и экономического происхождения. А отношение между ними определялось бы по принципу золотого сечения, т.е. с коэффициентом 1.618.

Конечно, никакого научного обоснования этому предложению я дать не могу, но посмотреть, как отразится использование этой гипотезы на перераспределении рейтингов различных стран и в первую очередь России, было бы крайне интересно.

Какую роль в торможении модернизации и развития инноваций играет ментальность нации? Играет ли вообще?

Играет и самую непосредственную. Ментальность — это интегральная характеристика людей, живущих в конкретной культуре, с их особым способом восприятия мира, образом мыслей, иерархией жизненных ценностей, формами бытового и социального поведения. Проблема сложна и многогранна, поэтому остановлюсь только на одной ключевой характеристике российского социального поведения, которая, на мой взгляд, в наибольшей степени затрудняет модернизацию.

В российском обществе издревле сложился и устойчиво воспроизводится особый тип личных отношений – господства и покровительства, называемых в политической социологии патрон-клиентными, – между людьми, обладающими властью и зависящими от них – клиентелой. Подобный тип отношений существует во всех странах, но в России и в ряде других стран с неразвитой политической системой он имеет первостепенное значение.

Такую организацию власти можно условно изобразить в виде множества неинституализированных центров власти, представляющих собой пирамиду с патроном наверху и клиентелой внизу, которые негласно приватизировали государственные функции и паразитируют на общественных ресурсах, инфраструктурах общего назначения и другой полученной сомнительными путями власти/собственности.

Эта организация предполагает чёткое разделение по признаку «наши» – «не наши», поэтому у людей, не входящих в клиентелу почти нет никаких шансов, пробиться наверх пирамиды в сфере политики или серьёзного бизнеса. Клановость в политике, бизнесе, науке, медицине настолько пронизывает наше общество, что деформирует сознание людей с детства и воспринимается в порядке вещей. Коррупция по существу и является следствием деградации общественного сознания и выражается в захвате и корыстном использовании центров власти разного уровня.

Мои коллеги, участники нашего проекта имели прорывные разработки в ряде высокотехнологичных областей, которые могли бы в перспективе приносить стране миллиарды долларов, но никогда при нынешней системе даже не делали попыток получить финансирование на развитие через известные государственные или окологосударственные источники.

Таким образом, в России существует огромный разрыв между способом отправления публичной власти с помощью формальных демократических институтов (президент, парламент и т.д.) и реальным непубличным механизмом осуществления власти, сросшейся с собственностью, который определяет всю нашу общественную и экономическую жизнь. Такой уродливый гибрид формальной демократии, постноменклатурного патроната и дореволюционного фундаментализма выдающийся русский мыслитель А.А.Зиновьев метафорически назвал «рогатым зайцем» по образу сделанного шутки ради музейного чучела, которое он видел в охотничьем музее.

Ситуация коммуникационного и деятельностного тромбоза в общественном организме, когда почти перестаёт циркулировать позитивная интеллектуальная и общественная энергия при одновременном нарастании негативной, атрофирована способность к диалогу, является почти тотальной.

Если названный Вами тип отношений в обществе является устойчивым и воспроизводится в России не один век, то насколько реалистичны в этой ситуации призывы «Россия вперёд», о модернизации экономики, борьбе с коррупцией?

То, что такие призывы впервые с начала девяностых годов исходят от президента страны, говорит о том, что у части правящего класса, которую некоторые социологи условно называют «элитой развития» (в противовес «элите господства»), начинает складываться понимание необходимости перемен. В то же время, социологические исследования показали, что способом существования российской «элиты развития» является выраженный социальный цинизм, проявляющийся в разрыве между осознанием ситуации и «потребительским индивидуализмом, культивирующем свободу реализации собственного интереса, которая ограничена не правом, а силой других людей и обстоятельств. (М.Н. Афанасьев)».

Как же действовать в таких обстоятельствах, если результаты социологических исследований практически не оставляют нам шансов на реальную модернизацию, а вместо этого происходит забалтывание проблемы?

Первый путь, когда сильное государство реализует политику модернизации «сверху». Примеры достаточно эффективной модернизации по этой схеме: СССР, Китай, Индия, Сингапур, Южная Корея. Такой путь для нынешней России со слабой государственной властью, дефицитом стратегического видения и политической воли, не заинтересованным в реальных переменах правящим классом мало эффективен. В обществе живёт иллюзия, что у президента имеются неограниченные возможности в проведении преобразований. При этом забывают, что президент всего лишь избранный чиновник и при нашей избирательной системе и организации власти в целом, специфические особенности которой мы рассмотрели ранее, он может действовать лишь в очень ограниченном коридоре возможностей, не соответствующем его широким конституционным полномочиям.

С другой стороны, при наличии амбиций, политической воли и мудрости у руководителей регионов модернизация «сверху» при поддержке снизу на региональном уровне имела бы больше шансов на успех, чем на федеральном. Правда, и здесь осуществление модернизации сверху при отсутствии мотивации у региональной бюрократии на фоне нынешней сверхцентрализации в управлении регионами может вызвать сильное сопротивление и даже саботаж. В этом плане весьма интересным будет развитие ситуации в Москве после назначения нового мэра С.С. Собянина.

Чтобы на минуту отвлечься от абстрактных схем, и показать, как они работают, приведу пример из нашей практики или, как это принято сейчас называть в бизнес-образовании «case study». В 2005 году в рамках рабочей группы Экспертного совета по проблеме инновационной политики при Совете Федерации, в которую входили представители около пятидесяти регионов, мы разработали программу инновационного развития регионов «Конкурентоспособный регион как точка роста конкурентоспособности России». Программа была апробирована на многих российских и международных конференциях и парламентских слушаниях в Совете Федерации, поддержана руководством Совета Федерации, Министерством регионального развития и оформлена в виде Ведомственной целевой программы.

Программа могла бы стать катализатором модернизации десятка пилотных регионов, однако, процесс оформления в Правительстве РФ застопорился в частности из-за того, что участвующие в принятии решений федеральные ведомства относились к разным конкурирующим центрам власти. Дальнейший ход событий, когда Совет Федерации уже при новом руководстве Минрегиона вновь обратилось с предложением активизировать работы по данной программе, напоминал интригу в дешёвом детективе, когда даже мелкий чиновник, лоббировавший интересы коммерческой фирмы, смог дезавуировать обращение своего руководства и сорвать программу стратегической важности.

Каждый, кто сталкивался с системой принятия решений в нашей бюрократической системе может привести массу таких примеров, которые иллюстрируют действие описанной выше причины торможения модернизации, т.е. фактически тотальный масштаб негласной приватизации государственных функций. Вряд ли такие проявления попадают под юридическое понятие коррупции, поэтому обсуждаемые меры такой борьбы, очевидно, здесь почти бессильны. Очевидно, в такой ситуации шагом вперёд могла бы стать независимая общественная или общественно-государственная экспертиза, но и этот институт, если не иметь в виду его имитации, также отторгается бюрократической системой.

Второй возможный путь – модернизации «снизу», как минимум на начальном этапе, пока в обществе не сформировалась и не институализировалась новая сила в виде еще одного или нескольких центров власти, которая могла бы по своему влиянию на общество быть соразмерной государству и другим центрам власти. Собственно, формирование новой конфигурации власти из соразмерных центров власти и должно быть результатом движения снизу на пути к модернизации общества и власти.

Конечно, нельзя не сказать о третьем пути, который я бы условно назвал путём «с чёрного входа», т.к. он инспирируется и организуется внешними силами с опорой на внутреннюю клиентелу, которая формируется с использованием современных социальных технологий. Это путь ползучей колонизации, которую мы наблюдаем в России с начала девяностых и последующих «цветных» революций у некоторых наших партёров по СНГ и в ряде африканских стран. Думаю, что конечный этап распада СССР в определённом смысле был прообразом нынешних цветных революций.

Президент неоднократно декларировал необходимость проведения модернизации. Но чтобы реализовать некий технологический прорыв необходимо ответить на два фундаментальных вопроса: кто заинтересован? что это за политический или экономический класс, который заинтересован в проведении модернизации, на который президент может опереться, который будет проводить инновационную политику, и второй – где взять ресурсы на глобальную «перестройку» экономики?

Ранее мы с Вами обсудили тезис о том, что в нынешней ситуации необходима кардинальная модернизация общества и власти, она и создаст предпосылки для технологического и экономического прорыва. Это не означает, что не надо готовить базу для технологической модернизации, просто со стратегической точки зрения это в большей мере техническая задача. Пожалуй, единственным исключением из этого тезиса является необходимость опережающего развития и распространения информационно-коммуникационных технологий, как одного из ключевых катализаторов процесса общественных изменений. Действие этого катализатора распространяется на все уровни общества и государства.

Возьмём организацию общества с преобладанием патрон-клиентских отношений, для которого характерно вертикальное движение материальных, информационных и других ресурсов в клиентеле. Переорганизация в таком обществе информационных связей с вертикальных внутри клиентелы на горизонтальные сетевые между различными клиентелами позволит значительно ослабить этот тип отношений и создать условия для формирования современных общественных образований, характерных для более развитого общества.

Очевидно, что современные социальные сети в сети Интернет становятся незаменимым инструментом в решении задачи переорганизации информационных и социальных связей. Правда, необходимым, но далеко не достаточным инструментом, т.к. общественное поведение определяется главным образом культурными и социально-историческим механизмами. В связи с этим, нельзя не сказать о ещё более фундаментальном уровне, который связан с антропологической проблемой формирования нового человека. Это проникновение информационных и коммуникационных технологий в сферу школьного и дошкольного образования. Поскольку мне пришлось стоять у истоков этого направления ещё в советские годы, без преувеличения могу сказать, что здесь одновременно скрыты огромные возможности и огромные опасности, в чём-то напоминающие аналогичные проблемы в генной инженерии, но это тема отдельного обсуждения.

Возвращаясь к Вашему вопросу, вынужден заметить, что при нынешней ситуации в стране технологический прорыв, если и возможен, то при неадекватных затратах и в очень узкой нише. Но в любом случае технологический прорыв не станет прорывом в экономике.

Для меня очевидно, что отдельные прорывные достижения в научно-технологической сфере России в условиях слабой неконкурентоспособной экономики становятся ресурсом для прорыва в экономике или обороне других стран, как когда-то научное открытие советского физика Уфимцева стало основой для создания самолетов-невидимок по технологии «стелс» в США.

Парадоксальная на первый взгляд вещь имеет место в научно-технологической сфере страны за исключением, пожалуй, ВПК. Чем больше готовится квалифицированных научных и технологических кадров, чем больше появляется технологических достижений мирового уровня, тем серьезнее потенциальный ущерб для страны от утечки умов и технологий.

Думаю, что класса заинтересованного в модернизации у нас нет. Есть правящий класс, есть средний класс, живущий по законам общества потребления и в основном равнодушный к общественным проблемам. Мне кажется, что более или менее адекватным отражением образа российского среднего класса или хотя бы его желательным образом в глазах правящего класса является наше телевидение, которое за небольшим исключением вредно для психического здоровья нации.

Прослойка общества становится классом, если она осознает себя классом. Поэтому для решения задачи модернизации необходимо искусственно сконструировать новый класс, который иногда называют позитивным или креативным. Создать его сверху, как очередную партию власти, невозможно. Так можно создать только имитацию или подделку, изощрённость и масштаб которых в последнее время достиг невиданных ранее размеров.

Более того, подобные имитации, которые создают политтехнологи и пиарщики правящего класса, разрушают социальную базу креативного класса, т.к. коррумпируют сознание молодёжи, демонстрируя и прививая ей образцы патрон-клиентных отношений. Достаточно посмотреть, как молодые карьеристы всеми силами стремятся попасть на глаза и понравиться высоким чиновникам и олигархам. Они интуитивно понимают, что другие социальные лифты не работают, поэтому берут на вооружение лозунг «связи решают всё» вместо советского «кадры решают всё».

Не является ли утопией ставить задачу создания нового класса в таких условиях?

Задача, безусловно, чрезвычайно трудная, но осуществимая. В обществе назрело осознание необходимости преобразований, и даже бюрократия не может не реагировать на обратную связь от общества. Если мы не хотим иметь у себя эскалации разрушительных проявлений, то обязаны решить эту фундаментальной важности задачу. Несмотря на низкую способность российского общества к самоорганизации, исторический опыт показал, что критической для страны ситуации, которая сейчас налицо, оно способно самоорганизоваться и не допустить катастрофы. Постановка задачи создания креативного класса становится реальной только в последние несколько лет, не в последнюю очередь благодаря интенсивному развитию и доступности социальных и информационных технологий и особенно Интернета.

Ключевым ресурсом здесь является время: вопрос состоит в том, какой процесс будет развиваться быстрее: дальнейшая деградация России или становление нового класса и более эффективной организации общества и власти.

Огромный риск состоит в том, что инициативу в решение этой задачи у самоорганизующегося общества перехватит политическая или иная бюрократия и нарастающий социальный протест поставит страну на грань хаоса.

Есть ли социальная база для формирования нового класса и как её выявить?

Такая база, безусловно, есть и является частью нынешних слоёв общества. Однако, если говорить строго, выявить её социологические исследования не смогут, т.к. представителями будущего креативного класса будут только те люди, которые самоидентифицируются и действуют как креативный класс. Объективно выявить социальную базу нового класса можно только в процессе его практического конструирования.

Пока можно только уверенно утверждать, что такие люди есть и в нынешнем истеблишменте, промышленности и бизнесе, особенно в высокотехнологичном, в ещё чудом сохранившихся остатках научной и технической интеллигенции и в первую очередь среди образованной и общественно активной молодёжи.

Если говорить о наших первых попытках движения в указанном направлении, то они начались в 2003 году запуском молодежной конкурсной программы «Фабрика инноваций» , первые результаты которой нас очень обнадёжили. Программа осуществлялась нами в инициативном порядке на протяжении нескольких лет на федеральном уровне, и в течение года на региональном. Упомянутый ранее проект «Конкурентоспособный регион как точка роста конкурентоспособности России» также предусматривал работу в этом направлении. В рамках нашего проекта социально-инженерного парка эта проблема рассматривается как базовая.

Насколько существующие институты (гласно или негласно ответственные за проведение инновационной политики) – Комиссия при Президенте по вопросам модернизации и технологическому развитию, РВК, Госкорпорация «Роснано», проект «Сколково», РАН, технопарки, различные комитеты по инновациям и пр., способны сегодня воплотить идею модернизации?

Замечу, что перечисленные Вами организации созданы с целью поддержки технологических инноваций, т.е. решения ограниченной задачи при отсутствии стратегической политики в области инноваций. Это очень разные организации (называть их институтами мне кажется преждевременно), и давать им оценку, тем более, скопом не входит в сферу наших интересов и компетенцию. Очевидно, что их объединяет не только инновационная направленность, но и функционирование в условиях неэффективного государственного управления и включенности в описанную выше схему неформальных отношений, включая лоббирование клановых интересов, принципы подбора и расстановки кадров, распределения ресурсов и т.д.

В этих структурах работают весьма квалифицированные в своём деле люди, но они вынуждены играть по правилам системы, заранее обрекающие их на более низкую эффективность, чем они могли бы обеспечить. Как бы то ни было, строительство элементов инновационной инфраструктуры дело необходимое, и можно надеяться, что эффективность уже существующих элементов в рамках будущей более совершенной организации власти резко возрастет, когда и если начнет решаться базовая проблема. Кроме того, организаций подобных тем, которые Вы перечислили, должно быть значительно больше, и они должны конкурировать между собой, чтобы достичь заметного эффекта.

К сожалению, пока у государства нет внятной стратегии инновационной политики, организации, составляющие основу национальной инновационной системы страны, предоставлены сами себе и могут по своему усмотрению решать задачи, далёкие от стратегических интересов России, в том числе вольно или невольно в интересах наших конкурентов на мировой арене.

Видите ли Вы в мире примеры инновационного развития, которые могли бы быть применимы в России с наибольшим успехом? Стоит ли в точности копировать опыт США, который мы видим на примере создания «силиконовой долины»? Ведь не секрет, что создать подобную атмосферу, с подобными успехами нигде не удалось. И не кажется ли Вам, что в элементарном копировании, а не создании чего-то нового, уже заложен крах идеи создания инновационной экономики?

Копирование – это способ действия троечников. Скопировать можно только относительно простые материальные вещи. Но даже и это для нас сейчас проблема, не случайно производство иномарок в России, как правило, начинается с отверточной сборки. Скопировать инновационное развитие других стран в принципе и не нужно, и невозможно, т.к. это социальный процесс, который осуществляют люди с определенной национальной самоидентификацией, мотивацией, установками, жизненным опытом и т.д.

Поучительный в этом смысле пример. Знакомый профессор из Лондона с удивлением рассказал, что проблемы с его высокотехнологичным бизнес-проектом, которые он пытался решить в Великобритании в течение двух лет, были решены за пару недель, когда он приехал в командировку в США. И это страны с развитыми демократическими институтами и рыночными отношениями.

Если нанять иностранных менеджеров, можно худо-бедно скопировать отдельные бизнес-процессы, но как нанять иностранцев, которые бы вместо нас стратегически мыслили в интересах чужой для них страны в условиях жесточайшей конкуренции на мировой арене? Если России по-прежнему не продают современные технологии, то наивно полагать, что формирование стратегической инновационной политики, являющейся базой конкурентоспособности страны, можно доверить зарубежным специалистам. Этим должна заниматься новая отечественная элита, в частности осваивать, а не копировать зарубежный опыт.

Перспективным резервом освоения зарубежного опыта, безусловно, является сотрудничество с соотечественниками за рубежом и возвращение их в Россию. Однако, последнее мало реально, пока в стране государство не станет ценить российских специалистов и не остановит утечку умов за рубеж.

Приведу только один пример. Участник нашего проекта, известный в России и в мире учёный, директор бывшего единственного в стране государственного института искусственного интеллекта А.С. Нариньяни недавно ушёл из жизни после того, как два года судился с государством и писал безответные письма президенту по поводу нелепого решения о закрытии института на том формальном основании, что он государственный, хотя он при этом не финансировался из бюджета.

Исходя из последнего вопроса, создание Вашего социального парка видится некой альтернативой традиционным технопаркам, «Сколково» и пр. стандартным решениям? Или этот посыл не совсем верен? В чем кардинальные отличия?

Альтернатива подразумевает выбор из двух взаимоисключающих вариантов. В нашем случае речь идет не о создании очередного клона организации по выращиванию в оранжерейных условиях стартапов малых высокотехнологичных компаний, а о качественно ином стратегическом подходе к проблеме инновационного развития и организации инновационной инфраструктуры нового типа. Он не отменяет, а в случае необходимости включает в себя известные частные решения. По поводу проекта «Сколково», когда он был ещё в эмбриональном состоянии, я уже высказывался ( Е.П.Смирнов. «Как осмысленно обустроить Сколково» ). Жаль, что его развитие пошло не потому пути, который я предлагал, однако, даже только то, что появление такого проекта, вызвало такой широкий общественный резонанс, пусть даже часто весьма критический, уже в оправдывает его запуск.

Думаю, что Ваш вопрос вызван в частности тем, что довольно трудно найти краткое и одновременно адекватное обозначение для некоторой новой сложной сущности. Придумывать совсем новое слово типа «прогрессор», как это сделали братья Стругацкие для обозначения определённой категории людей, в нашем случае мне показалось преждевременным.

Употребление термина «парк» в сочетании с определением «социально-инженерный» не должно вводить в заблуждение, т.к. он здесь используется в расширительном смысле, который ранее не употреблялся. Под «социально-инженерным парком» мы понимаем сразу несколько взаимосвязанных вещей.

Во-первых, это принципиально иная и несравнимо более мощная, чем в известных инновационных организациях технократической направленности, схема организации деятельности, стимулирующая кардинальные общественные изменения, направленные на построение более эффективной конфигурации общества и власти и превращение России в современную конкурентоспособную страну.

Во-вторых, для организации этих изменений нужны новые высокоорганизованные люди, поэтому социально-инженерный парк – это и общественное образование, другими словами, общественное движение, нацеленное на инициирование и поддержку общественных преобразований.

В третьих, – это инновационная инфраструктура нового типа с социально-инженерной организацией деятельности, которая включает в себя как элемент специализированную социальную сеть, построенную на основе синтеза современных социальных и интеллектуальных информационных технологий.

В четвертых, – это экспериментальная площадка для формирования и отработки современных механизмов прорывного инновационного развития, стратегии и технологии социальных преобразований, выращивания новой интеллектуальной элиты и позитивного класса, реализации новых модернизационных и инновационных проектов.

Как мы показали ранее, эффективное решение перечисленных задач сверху в рамках нынешней политической системы весьма проблематично. Поэтому должны быть искусственно сконструированы новые формы и технологии самоорганизации общества, которые позволяют решать эти задачи снизу на разных уровнях: от локального до регионального и федерального. На наш взгляд, социально-инженерный парк – наиболее мощная и универсальная форма такой самоорганизации.

Если перейти к проекции понятия социально-инженерный парк на конкретный проект, который мы реализуем, – социально-инженерный парк «Будущая Россия», то нашей целью в рамках этого проекта является инициирование процесса самоорганизации креативного класса и создание образца инновационной инфраструктуры нового типа, который мог бы служить ядром будущей сетевой структуры подобных организаций.

Что Вы как создатель ждете от этого проекта на выходе? Что Вы будете считать успехом? Сколько нужно времени для достижения поставленных целей?

Проект очень сложный не только по его концепции и организации, но и по условиям, в которых он осуществляется. Как у любого сложного социального проекта предсказать все последствия его реализации не возможно, однако в качестве главного результата его осуществления должна быть воспроизводящая себя в качестве одного из общественных или общественно-государственных институтов стратегического развития организация нового типа.

Успехом проекта можно было бы считать наличие обозримых и объективных характеристик того, что созданная организация способна к самовоспроизводству без участия её создателей, естественно, при условии, что она реализует основные цели, заложенные в её проекте.

Инициирование, разработка и реализация совместных общественных и бизнес-проектов – наиболее очевидный и важный планируемый ближайший результат текущей деятельности парка и инструмент формирования креативного класса. Особое значение среди таких проектов имеет независимая общественная и общественно-государственная экспертиза ситуации в стране в целом, на региональном и муниципальном уровнях, включая разработку соответствующих стратегий развития.

Другой планируемый результат ближайшего будущего – поддержка собственных проектов участников парка силами коллективного интеллекта и инфраструктуры парка. Сказанное, конечно, не означает, что до этого времени не будет прорывных результатов, т.к. в социальных проектах промежуточные результаты часто бывают не менее важными, чем главный.

Предполагаю, что сделать вывод о том, в каком стратегическом направлении и насколько успешно развивается проект, можно будет составить через три-пять лет, а серьезные результаты получить лет через десять.

Способен ли Ваш парк поменять у людей представление об инновациях, их рождении, их сущности?

Безусловно. Оно уже меняется, в том числе благодаря нашим публикациям и публикациям наших коллег. Если восемь лет назад об инновациях говорили исключительно в технологическом и коммерческом плане, то в большей части экспертного сообщества сформировалось общее понимание важности организационных и социальных инноваций.

Что представляет собой Ваш портал www.park.futurerussia.ru, и какие задачи предполагается решать с его помощью?

Портал создан как мощный и универсальный информационный и коммуникационный инструмент поддержки организации совместной деятельности участников и партнёров проекта социально-инженерного парка.

Сайт www.futurerussia.ru начал функционировать более десяти лет назад, когда родилась идея создания социально-инженерного парка. Полтора года назад он был полностью реконструирован на основе технологий Enterprise 2.0, прикладного искусственного интеллекта, виртуального окружения и других современных информационно-коммуникационных технологий.

В настоящее время портал функционирует в виде нескольких связанных между собой сайтов, один из которых в начале 2011 года стал публичным, а остальные представляют собой специализированную закрытую социальную сеть, предназначенную для решения упомянутых выше задач, в частности:

• формирования и организации совместной работы сетевого сообщества, ориентированного на решение задач развития страны,
• проведения независимой общественной и общественно-государственной экспертизы сложных общественно-политических, экономических и научно-технических проблем,
• коллективная разработка компьютерных моделей сложных социально-экономических, экологических и производственно-технологических систем, бизнес-процессов, а также компьютерных моделей из области естественных наук,
• проведение он-лайн конференций, семинаров, тренингов и других учебных мероприятий,
• коллективное проектирование, программирование и прогнозирование развития сложных социально-экономических и технологических систем, включая техническое и финансово-экономическое проектирование и прогнозирование,
• коллективное формирование баз данных по различным направлениям профессиональной деятельности,
• публикация аналитических, учебных и других материалов, а также интернет-телевещания (www.tv.futurerussia.ru)

Мы заинтересованы в союзниках и партнерах, поэтому в заключение приглашаю всех заинтересовавшихся нашим проектом к сотрудничеству. E-mail для связи futurerussia@yandex.ru

Спасибо за интервью 31.01.2011