Какие налоги должен платить инновационный бизнес и на что следует ориентировать налоговую систему, рассуждает эксперт Владимир Громковский.

Громковский Владимир Владимирович окончил экономический факультет МГУ имени М. В. Ломоносова, кандидат экономических наук. В 1983–1991 годах работал в Институте экономики АН СССР. В 1989–1991 годах принимал участие в работе Государственной комиссии по экономической реформе Совета Министров СССР; занимался экспертизой законодательства по приватизации и экономической реформе. В 1991–1993 годах обучался экономике в США. В 1993–1994 годах – проректор ГУ-ВШЭ. Создатель и владелец группы компаний «Финематика». Член Консультативного совета РВК и Комитета по инвестиционной политике ТПП РФ. Принимал участие в работе над Стратегией РВК

Как рост обязательных отчислений в социальные фонды отразится на деятельности высокотехнологичных инновационных компаний?

Начать необходимо с уточнения: о каких именно компаниях идёт речь? Некоторые высокотехнологичные компании устойчивы, имеют хорошие рыночные позиции, растущие продажи и высокую прибыль. Повышение социального налога на 8 процентов для них необязательно окажется фатальным.

Однако что такое эти 8 процентов? У некоторых предприятий – самый яркий пример в отрасли программирования – фонд оплаты труда доходит до 80 процентов от всех расходов. Соответственно, 8 процентов для них – это 6,4 процента от валовых расходов. Если их чистая прибыль превышает 6,4 процента, предприятия останутся в плюсе. Если она ниже – в убытках. Чистая прибыль в 6,4 процента – очень неплохой показатель. Она бывает и много выше, но в среднем это немало. Стало быть, подобное повышение налогов либо убьёт, либо выведет в зону высокого риска банкротства многие предприятия с высокой долей заработной платы в расходах.

Для предприятий крупной оптовой торговли риск куда ниже. Конторские расходы, включая зарплату, относительно больших оборотов невелики. То же и у компаний добывающих отраслей. Основной риск – для сферы услуг и инновационной. Отличная мера правительства по развитию инноваций и модернизации!

Надо также иметь в виду, что инновационные предприятия постоянно вкладывают прибыль в новые разработки – иначе не выжить в условиях острой конкуренции. То, что предприятие выплатило в виде дополнительного соцналога, не пойдёт на дальнейшее развитие инноваций. Пенсии съедают инновационный потенциал – выбор 34-х процентов против 26 процентов именно таков. (Не ставлю под сомнение необходимость повышать унизительно низкие пенсии, однако для этого есть другая мера, о которой я скажу ниже.)

Предприятий устойчивых и уже получающих прибыль среди инновационных не так много. Большинство – малые предприятия на стадии запуска и «раскрутки» продаж. А иные ещё не довели изделия до ума и продолжают разработки. У них прибыли нет – они ещё и не начали окупать инвестиции. И неизвестно, окупят ли.

Откуда они берут деньги? Из средств инвесторов. На сумму налогов возрастают инвестиции, «утяжеляя» проекты и значительно удлиняя сроки окупаемости. Иными словами, повышая риски инвесторов, а попросту – отбивая охоту вкладываться в пределах нашей страны.

В чём идиотизм положения: если деньги лежат под матрацем, никаких налогов с них не платят. Но если эти деньги вкладывают в инвестиционный проект, государство тут как тут: заплати! За что? За то, что ты на свой страх и риск делаешь дело, которое может в перспективе тот же бюджет озолотить? За то, что ты уже платишь работникам зарплату (а они её тратят – и с этих покупок налоги всё равно идут в казну)? За то, что ты платишь аренду? Закупаешь материалы и оборудование? А ведь со всего этого, как и с зарплаты, в бюджет также поступают налоги. Но господам Кудрину с Шаталовым мало: им надо инвестора, и без того рискующего собственными деньгами, придушить окончательно.

Зачем? Всё очень просто: эти люди не умеют (точнее, не хотят) вести серьёзную и грамотную работу по установлению и сбору налогов так, чтобы не препятствовать предпринимательству (в первую очередь – новому, малому и инновационному). Им проще всех стричь под одну гребёнку – а что таким образом они душат малые и инновационные предприятия и сокращают объёмы инвестиций – так ведь оценить масштаб этого невозможно (никто того, что не успело возникнуть, не видит).

Ведомственный – и личный, как ведомства начальников – интерес они ставят выше общих интересов. Шаталова (Сергей Шаталов – заместитель министра финансов РФ.) вообще давно пора за профнепригодность уволить: это он архитектор нашей антиинвестиционной (она же антиинновационная) налоговой системы. Но Кудрин ведь его поддерживает? Кадры подбирает министр – с него и надо ответ требовать.

Правительство, выполняя поручение президента, изыскало средства для возвращения ставки страховых взносов на прежний уровень – 26 процентов с 2012 года. Если это произойдёт, то как отразится на бизнесе?

При прочих равных, это лучше, чем не возвращать. Однако многое уже не вернуть. Что делает предприниматель, когда его правительство, совершенно о нём не заботясь и решая свои проблемы (пенсии – ответственность правительства), лишает его дела жизни? Он борется за выживание и начинает уходить в тень. Те же зарплаты в конвертах, уход от НДС – всё, что возможно, будет делать человек, которого безответственные люди (предложения по налогам готовит тот же Шаталов) ставят перед разорением, а главное – крахом дела его жизни. И даже если прежде он все дела вёл «вбелую», теперь уже начал – вынудило само правительство! – мухлевать.

Кроме того, никакой предприниматель не в состоянии «уйти» именно от пресловутых дополнительных 8 процентов соцналога. «Уходить» приходится от гораздо больших сумм, даже если намерения и желания такого нет – так уж устроен налоговый учёт. Потери бюджета от «ухода» куда ощутимей, чем недобор тех самых 8 процентов. Так что непродуманные решения наносят вред куда больший, чем могло бы показаться.

Кстати, именно в этом, а вовсе не в протестах предпринимателей или «доброте» президента причина возврата к 26 процентам. Минфин увидел, как уже почти на протяжении года исчезают предприятия (на бумаге), как увольняются сотрудники (тоже на бумаге), как снижаются поступления всех налогов, не только социального. Увидел, ужаснулся – и сам предложил вернуться (это моя догадка, но уверен в ней). А уж политики попытались разыграть это как заботу президента о предпринимателях, особенно инновационных – пусть наивные верят.

Затруднение в том, что вода сама течёт только под гору, обратно приходится носить вёдрами. С возвратом к старому уровню налогов так же. Это только сказать легко – уклонение от налогов. За ним стоит целая подпольная индустрия. И когда эта индустрия создаёт новые дополнительные мощности, а предприниматели «подсаживаются» на уклонение – «вернуть» очень трудно. Полностью – вообще невозможно.

Серьёзный недобор доходов – цена, которую бюджет заплатит за неумение налоговых архитекторов делать порученное им дело как следует.

Но этим трудности «возврата» не ограничиваются. Ведь теперь под Уголовным кодексом стали «ходить» больше предпринимателей, чем раньше и размеры налоговых преступлений возросли. Судьба тех, кто попадётся и получит срок, также на совести налоговых бездарностей, придумавших эту негодную меру. Как, впрочем, и саму антиинвестиционную налоговую систему, делающую инвестклимат «заполярным».

Нужны ли высокотехнологическому бизнесу налоговые льготы?

Главное – полное освобождение предприятий от всех налогов до момента, когда они встанут на ноги и у них появятся устойчивые продажи. Иными словами, когда появится естественный источник для выплаты налогов (брать налоги из инвестиций противоестественно – тогда уж надо брать и с «подматрасных», причём вдвойне, за нежелание инвестировать). Это касается и совсем новых предприятий, и инвестиционных проектов, затеваемых предприятиями существующими, внутри них или рядом, в виде «дочек».

Понятно, что такие предприятия легче переносят трудности: поступления от продаж давно производимых товаров создают им устойчивость. Поэтому льготы для совсем новых предприятий должны быть выше. Но принцип един.

Подобное решение немедленно создаст «девятый вал» инвестиций и возникновения новых предприятий. Поступление капитала из-за границы для создания новых предприятий также увеличится в разы.

Какой должна быть «дружественная» инновационному бизнесу налоговая система?

Отчасти я сказал об этом выше. Но есть и другое важное соображение. Налоговая система должна строиться под предпринимателя. Всегда есть выбор: сделать как удобнее чиновнику, собирающему налоги, или предпринимателю. Удобства должны предоставляться тому, кто налоги создаёт (и всё прочее), а не тому, кто их собирает.

Ведь что такое эти удобства? Это большее или меньшее время и деньги предпринимателя на уплату налогов. Очень значительные суммы! Если посчитать, сколько бухгалтеров по стране получают зарплату только за то, что учитывают входящий и исходящий НДС, окажется, что трижды (образно говоря, точно не подсчитывал, но и так понятно) можно было бы этими деньгами закрыть дефицит ПФ (Пенсионного фонда) – а то и всего бюджета. НДС – не единственный налог. О цене проверок для бизнеса и говорить нечего.

Давно выступаю за установление предельной налоговой нагрузки, включающей расходы бизнеса на налоговый учёт и всё прочее. Эти меры относятся к так называемому «регулирующему воздействию», за оценку которого принялось год назад Минэкономразвития. Дело хорошее, только вот пока не осмеливаются трогать «регулирующее воздействие» налогов – а это самое главное. Хотя для инновационного бизнеса уменьшение мороки с разного рода техническими разрешениями (на это пока направило усилия министерство) также очень важно.

Ещё одна составная часть «налогов» – как их воспринимает бизнес – это коррупционные поборы. Но этого чисто налоговыми мерами не преодолеть.

Что можно посоветовать Минфину, озабоченному тем, как при снижении (и, не дай Бог, отмене) налогов компенсировать выпадающие доходы бюджета?

Насчёт выпадающих доходов бюджета – вопрос странный. Если я не инвестирую – не плачу налогов. Если инвестирую – то мои расходы уже включают немало налогов, как пояснил выше. Любая инвестиция всегда приводит к росту налоговых поступлений, даже если само это предприятие прямых налогов не платит. Поэтому вопрос о выпадении доходов лукавый.

Кстати, он лукавый и по иной причине. Невзирая на гигантское развитие микроэкономических дисциплин, трактующих и вопросы налогов, у нас в правительстве, как и сто пятьдесят лет назад, оценивают самым примитивным образом: только прямые приварки к бюджету и выпадения из него. А это совершенно неправильно.

И пример с повышением соцналога именно это превосходно показывает. Как господа шаталовы преподнесли дело правительству? Посчитали 8 процентов от наблюдавшегося фонда оплаты труда (ФОТ) страны – и добавили эту величину к доходам бюджета. Неубиенный довод: правительство могло ли не согласиться на такое элегантное «решение»?

А на деле? На деле вышел уход в тень – и неучтённое выпадение всех налогов от ушедших в тень зарплат и компаний. То есть не процентов от ФОТ в плюс к бюджету, а куда больше – в минус.

Подобных косвенных итогов своих телодвижений наш Минфин не просчитывает. Попросту говоря, на два хода вперёд (про три и не говорю!) не продумывает. Хотя экономическая наука делать это позволяет – и с высокой точностью. Более того, и финансовое моделирование здесь категорически необходимо: при выдаче на 5 миллионов долларов кредита солидный банк требует от заёмщика автоматизированную финмодель, позволяющую все возможные варианты событий просчитать. А правительство от Минфина – не требует, хотя цена ошибки выше в тысячу раз.

Та же история и со льготами. Минфин всегда исходит из того, что снижение налога приносит прямой убыток бюджету – и на этом останавливается, парализуя страхом и себя, и правительство. А что в итоге возрастёт экономическая активность (те же инвестиции) – они не считают (не умеют, не научились, ленятся – и боятся брать на себя такую ответственность).

Так что никаких «выпадений» нет – они существуют только в головах безграмотных перестраховщиков.

Возвращаясь к действительной трудности – постоянному недостатку средств в Пенсионном фонде. Необходимо передать ему (в лице особого инвестиционного фонда «под» ПФ) все государственные предприятия, существовавшие в РСФСР на конец 1991 года и приватизированные позднее (уверен, все владельцы таких предприятий согласятся добровольно вернуть пенсионерам ошибочно розданное правительством в 1990-х). И из прибыли такого инвестфонда наполнять ПФ. Это позволит осуществить замечательный лозунг, выдвинутый моим наставником, академиком Абалкиным ещё в 1987 году: «Сильным – свободу, слабым – поддержку».