По выражению главного управляющего директора фонда «Сколково» Стивена Гайгера, 2011 год стал для фонда первым «полным годом практической работы». За это время резидентами Сколково стали более 300 компаний. И что особенно важно, у фонда появился партнер своего университета — зарубежная практика показывает, что без качественного высшего образования инновационных центров не бывает. Теперь «создание инновационной экосистемы» становится ближе.

Гонки с Массачусетсом

Поставленная перед фондом «Сколково» задача — формирование инновационной среды на отдельно взятом участке Российской Федерации — подразумевает несколько процессов. Один из них — строительство самого иннограда, заселение которого намечено на начало 2014 года. Но главное все же не в том, чтобы построить новый город, а в том, чтобы создать для участников проекта условия, которые помогут им стать заметными игроками на глобальном рынке инновационных разработок.

Концепция Сколково предполагает поддержку инноваций в пяти сферах: энергоэффективность, ядерные, космические, медицинские и компьютерные технологии. По крайней мере, в некоторых из этих областей Сколково может стать одним из ведущих центров R&D (research & development, они же НИОКР) за вполне обозримый срок. Лет за пять, рассчитывает главный управляющий директор фонда Стивен Гайгер. В 2011 году Сколково совершило несколько важных шагов в этом направлении. В их числе — подписание обязывающего соглашения с Массачусетским технологическим институтом (MIT, МТИ) о создании Сколковского института науки и технологий (Сколтех).

Казалось бы, мало ли в стране вузов, зачем создавать еще? Но анализ работы успешно функционирующих мировых инновационных центров показывает, что у всех них есть общая черта — наличие технологического учебного заведения. К примеру, Кремниевой долины в нынешнем ее понимании не было бы без Стэнфордского университета, чьи выпускники впоследствии стали основателями таких компаний, как Hewlett-Packard, Nvidia и Google: собственно, с университета она и началась. В мегакластере Бостон—Кембридж расположены сразу несколько крупных университетов, в их числе Гарвардский университет и Массачусетский технологический институт. Еще один, чуть менее известный в России инновационный центр — Долина Медикон, расположившийся на территории Дании и Швеции, включает 11 университетов. Да и Сингапур не был бы нынешним Сингапуром без Национального университета (хотя его наличие не мешает властям активно «охотиться» на специалистов за рубежом).

Университеты играют роль ядра инновационных центров. Во-первых, они обеспечивают компании квалифицированными кадрами, во-вторых, становятся для них источником фундаментальных и прикладных исследований, источником новых технологий и, в-третьих, сами занимаются лицензированием разработок и запускают стартапы, внося тем самым вклад в коммерциализацию результатов научных изысканий. Последний фактор во многом предопределил необходимость привлечения иностранных партнеров к созданию Сколковского института: как бы ни были хороши российские вузы, но закон лишь пару лет назад предоставил им возможность участвовать в коммерческих предприятиях, внося в них свою интеллектуальную собственность и они пока не набрались достаточного опыта в этой сфере. А вот опыт коммерциализации научных разработок в МТИ сомнений не вызывает: согласно исследованию, выполненному Центром предпринимательства МТИ несколько лет назад, ныне живущие выпускники института являются основателями 25,6 тыс. компаний по всему миру с общим количеством рабочих мест около 3,3 млн и ежегодной выручкой порядка $2 трлн. Будь эти компании отдельным государством, оно заняло бы достойное (на момент исследования — 11-е) место в списке крупнейших экономик мира.

Переговоры о привлечении в Сколково иностранного партнера были непростыми, и то, что МТИ в итоге принял предложение поучаствовать в создании Сколтеха, руководство фонда восприняло как добрый знак: значит, МТИ тоже разглядел потенциал российского проекта. Примечательно, что президентом Сколтеха стал профессор МТИ Эдвард Кроули — в начале переговоров представители самого МТИ признавались, что хотели бы, чтобы университет возглавлял их сотрудник, но по большому счету не ожидали, что Россия на это пойдет.

Первый набор слушателей в Сколковский институт науки и технологий планируется начать в декабре 2012 года, но в полном объеме институт заработает только осенью 2014 года. К этому времени Сколтех обзаведется собственными учебными корпусами, а профессорско-преподавательский состав университета будет полностью сформирован. Преподаватели, как предполагается, пройдут дополнительную подготовку в МТИ: стажировки в Массачусетсе продлятся от нескольких месяцев до года.

Согласно данным, приведенным в отчете Сколково за 2011 год, учебная и исследовательская программа Сколтеха будет включать традиционные дисциплины, но особое внимание будет уделяться решению современных задач в области науки и технологии в рамках пяти основных направлений. В рамках института будут созданы 15 исследовательских центров, которые будут проводить на основе партнерства межуниверситетские исследования (к их работе планируется привлечь в качестве партнеров по крайней мере один российский и один зарубежный вузы), а также организован Центр предпринимательства и инноваций. Он призван «реализовать модель предпринимательского института, значительную часть доходов которого составляют доходы от исследований по заказу индустрии».

В итоге, как оптимистично заметил господин Гайгер в интервью BFM.ru, Сколково может создать систему образования, у которой есть шансы превзойти модель МТИ: когда вы строите все с нуля, вы можете с самого начала проектировать все в соответствии с потребностями XXI века. Успех этого проекта станет толчком для развития и российской экономики, и экономики всего мира.

Помимо создающегося Сколтеха в Сколково уже функционирует Открытый университет, первый набор студентов в который был произведен весной прошлого года.

Мечта об инновационном городе и суперсовременном университете всего через несколько лет может стать реальностью

333 резидента

Важный элемент системы — участие крупных частных компаний в финансировании научных исследований. В России их траты на НИОКР чисто символические, да и те не отличаются постоянством. В последнем ежегодном рейтинге Top-1000 R&D опять осталось только две российские компании: «Газпром», в 2010 году, согласно данным Еврокомиссии, уменьшивший свои расходы на НИОКР на 15% (доля в выручке — 0,7%), и ЛУКОЙЛ, чьи затраты хоть и выросли на 43%, но в чистой выручке составляли по-прежнему ничтожную величину — 0,1%. Для сравнения: среднее значение показателя по мировому нефтегазовому сектору — 0,4%, среднее по всем компаниям рейтинга — 3,7%.

Очевидно, что при подобном уровне «заинтересованности» корпораций за счет одной коммерческой инициативы вузов сохраняющийся с советских еще времен разрыв между фундаментальными исследованиями и их практическим применением не ликвидировать. Между тем в зарубежных университетах многие разработки осуществляются за счет частного бизнеса и по его заказу, что практически гарантирует внедрение полученных технологий. Если эту модель перенести на российскую почву (как предполагают, в частности, уже упомянутые планы создания Центра предпринимательства и инноваций), это обещает большие выгоды и компаниям, которые смогут применять у себя на производстве результаты профинансированных изысканий, и университетам, которые получат необходимые денежные средства.

Соглашения о создании в будущем наукограде центров НИОКР фонду «Сколково» удалось подписать уже с 13 крупными российскими и зарубежными компаниями. Суммарный бюджет этих проектов — почти 12 млрд руб., а общая численность сотрудников — более 1 тыс. человек. Создание этих центров, как рассчитывают в Сколково, позволит привнести дисциплину в научные исследования, станет своего рода гарантом появления востребованных бизнесом разработок. Понятно, что компании не будут вкладываться в исследования, которые заведомо не нужны рынку, но если уж исследовательские или конструкторские работы были компанией профинансированы, то она, по крайней мере, постарается найти применение результатам. Таким образом, участие частного бизнеса помогает решить вопрос не только с определением тематики НИОКР, но и с созданием для этой продукции каналов сбыта.

Для того чтобы склонить бизнес к подобным вложениям, в Сколково предусмотрены меры финансового стимулирования. Во-первых, естественно, российское законодательство предусматривает освобождение импорта оборудования для центров НИОКР от таможенных пошлин — соответствующий закон был принят летом прошлого года. Во-вторых, участники и партнеры Сколково на десять лет освобождаются от уплаты налога на прибыль, а отчисления на страховые взносы сокращаются на две трети. И, конечно, у компаний, уже принявших решение о создании своих исследовательских центров в Сколково, есть понимание, что их успеху во многом будет способствовать эффект среды: наличие единой площадки облегчает взаимодействие с другими исследователями, с высокотехнологичными компаниями и венчурными фондами. Бонус к этому — возможность отправлять своих сотрудников на обучение в Сколтех (или, возможно, наоборот, готовить «под себя» его студентов), а также пользоваться связями Сколково с университетами и исследовательскими центрами по всему миру. Кстати сказать, помимо ключевого для проекта соглашения с МТИ в минувшем году фонд «Сколково» подписал восемь соглашений о сотрудничестве с международными университетами.

Если говорить о компаниях, для которых научно-исследовательская и конструкторская деятельность основная, то об их интересе можно судить по количеству поданных заявок на получение статуса резидента — более 1,5 тыс. К концу 2011 года в фонде фиксировали до 50 обращений в неделю. Однако резидентами стали всего 333 компании, преимущественно в сфере информационно-коммуникационных или биомедицинских технологий, а также энергоэффективности, и у некоторых из них, по выражению господина Гайгера, «есть идеи, которые в перспективе могут изменить мир». Несколько десятков компаний сумели получить в Сколково не только статус участника, но и прямую финансовую поддержку: общая сумма грантов, выданных фондом в 2011 году, достигла 1,7 млрд руб. Первоначально целевые показатели деятельности фонда подразумевали появление к концу года только 200 резидентов.

Не всем удалось получить этот статус с первой попытки. Упрямцы, чья заявка не прошла экспертизу в первый раз, смогли попробовать сделать это повторно с учетом замечаний экспертов: фонд предоставляет желающим информацию о том, почему именно их заявка была отклонена. Если причина только в том, что компания неудачно изложила суть своего проекта, у нее есть возможность попробовать снова — и эта вторая попытка может оказаться более удачной.

Тренд в целом таков, что требования к проектам будут становиться все более жесткими — учитывая большое число желающих, это неудивительно. Решая задачу повышения качества проектов, фонд уже изменил процедуру присвоения статуса резидента, сделав ее более строгой. Одновременно активизировалась и работа фонда с экспертной коллегией, чтобы, как говорят в фонде, участие компании в Сколково стало для потенциальных инвесторов «знаком качества», признаком того, что вложения в нее имеют все шансы оказаться весьма выгодным делом.

Очень серьезной задачей является и работа с теми компаниями, что уже получили статус резидента: некоторые из них не слишком хорошо представляют себе, какое реальное коммерческое применение может получить их разработка. Однако для того, чтобы они смогли найти себе внешнего инвестора, они должны понимать, кем будет востребована их продукция, какой рынок они планируют занять. Иначе они просто не выдержат конкуренции, и спасать их никто не будет: грантовая поддержка, которую компании могут получить в фонде, вовсе не ставит своей целью поддерживать нежизнеспособные концепции.

Впрочем, большая часть компаний уже сейчас финансируется частными инвесторами. Из 3,5 млрд руб., полученных Сколково из частных источников, почти 2 млрд руб.— средства, пришедшие в компании-участники (еще 1,5 млрд руб. было привлечено в программу поддержки Сколтеха). План по частным инвестициям, таким образом, тоже оказался перевыполнен: целевые показатели на 2011 год предусматривали суммарный объем 3 млрд руб. (а не 3,5 млрд руб.), что также можно расценивать как показатель доверия инвесторов к проекту иннограда в целом.

Особенно ценят в фонде поддержку от венчурных фондов: компании, которые специализируются на инвестициях в инновационные проекты, ставят на кон собственное финансовое благополучие и вряд ли будут вкладываться в актив, у которого нет шансов вырасти в цене. Если же подобные вложения делает зарубежный венчурный фонд, это способствует не только успеху какого-то отдельного исследовательского или конструкторского проекта, но и формированию Сколково как международного бренда. Успешные инвестиции одних помогут пробудить интерес остальных. На конец прошлого года в Сколково было аккредитовано 23 инвестфонда. Сейчас, по словам руководителя инвестиционной службы «Сколково» Александра Лупачева, их уже 28, в том числе 8 зарубежных. С ними заключены соглашения на сумму около $360 млн (в конце 2011 года, для сравнения, общая сумма оценивалась в $300 млн), и часть этих денег уже получена участниками.

Но, конечно, грантовая поддержка резидентов тоже продолжится. В соответствии с утвержденными планами «Сколково», в 2012 году гранты получат 120 компаний (это в два раза больше, чем в 2011 году) на общую сумму около 6 млрд руб.

И все-таки город

Ответ на вопрос, почему для успешного функционирования «инновационной экосистемы» нужен отдельный город, скорее всего, известен тем, кто жил в советских наукоградах. Люди, занятые одним делом, не просто создают вокруг себя особенную атмосферу — они черпают друг у друга идеи, обмениваются опытом, и на стыке их интересов нередко рождается нечто совершенно новое. Этот обмен происходит не на научных конференциях (которые для этого и предназначены), а как бы случайно, между делом. Этот феномен известен в современных технопарках вне зависимости от того, занимаются их резиденты инновационной деятельностью или же это просто какое-либо мелкое производство: расположившиеся рядом компании обмениваются информацией (часто на абсолютно неформальной основе) и перенимают друг у друга подходящие управленческие практики, руководствуясь принципом «увидел у соседа, надо попробовать».

Именно поэтому переезд в инноград для участников Сколково неизбежен: законом определено, что с 2014 года — как только будет, куда переезжать,— резиденты должны разместиться в новом городе. Компании, не выполнившие это требование, утратят статус участников: на расстоянии нельзя принять участие в формировании экосистемы, нельзя и воспользоваться ее преимуществами. А фонд «Сколково» со своей стороны делает все, чтобы переезд не оставил у участников ощущения, что они чего-то лишаются.

При строительстве зданий будут применяться современные технологии — к примеру, в первом, которое планируется сдать в 2012 году (это будет Центр городского развития), предполагается использовать солнечные батареи, вакуумную систему сортировки мусора, тепловые насосы и некоторые другие технические новшества, во многих европейских странах уже ставшие стандартом. Будущие жители Сколково не должны стоять перед выбором, жить и работать в России или уезжать за рубеж, поэтому уровень коммунального обслуживания, здравоохранения, образования в иннограде должен быть не хуже европейского или, скажем, американского. Конечно, это не означает, что это будет какой-то невероятный «элитный курорт», нет, люди просто не должны чувствовать себя ущемленными.

Понятно, что границы иннограда останутся открытыми, и если в Сколково захочет поселиться человек, далекий от инноваций, никто не может ему этого запретить. Как сделать так, чтобы город привлекал только тех людей, которых хотели бы видеть там его создатели,— вопрос, на который пока нет ответа. Правда, можно надеяться, что созданная система сумеет сама отпугнуть непрошеных гостей: все-таки жизнь в мире высоких стандартов начинается с высоких требований к себе. Если человек не хочет их выполнять, ему вряд ли захочется в инногород.