От этих изображений захватывает дух: на них мельчайшие частицы, которые мы никогда не увидим невооружённым глазом, приобретают облик и своё «лицо» — с цветом, рельефом, фактурой.

Visual Science — российская студия, создающая максимально точные и выразительные научные иллюстрации. Их работы выходят в авторитетном научном журнале Science, появляются в презентациях нобелевских лауреатов, используются в учебных пособиях трёх крупнейших в мире издательств образовательной литературы. Это они воссоздали облик вирусов ВИЧ и Эбола, а вместе с ними — визуализировали сотни сложнейших структур и процессов. Студия Ивана Константинова в каком-то смысле переводчики между миром учёных и широкой аудиторией — они делают сложное доступным, понятным и выразительным. Объединяют научные данные с передовыми технологиями в графике и видео.

Модель вируса Эбола. © / Visual Science, 2014

Основатель студии Visual Science Иван Константинов. Фото: Visual Science, 2014

Создатель студии Иван Константинов рос среди научной интеллигенции, его семья — учёные. Кроме науки, Иван интересовался дизайном, но в момент окончания школы, когда пришло время выбрать, куда поступать, в России в области дизайна хорошего образования не было. Иван же хотел получить образование на самом высоком уровне, поэтому выбрал науку, поступил на биологический факультет МГУ. Однако уже ближе к окончанию вуза понял, что дизайн — ещё одна сфера, которой очень хочется заниматься. Иван создал небольшую студию дизайна, тогда ещё совсем не научного. Параллельно с этим окончил университет и перешёл работать в Институт молекулярной генетики. Занимался исследованиями.

Идея создать студию, которая будет заниматься научным дизайном, появилась как-то сама собой — занимаясь одновременно дизайном и наукой, хотелось попробовать их переплести, соединить, создать что-то новое. Новым оно было только в России — в США, например, существует даже профильное образование — medical illustrator — в крупнейших вузах. А первая профессиональная ассоциация таких специалистов появилась ещё в 1949 году. Кстати, чтобы вступить туда, нужно иметь то самое профильное образование. Ивана и его компанию приняли в порядке исключения, оценив высокое качество работ. Но это было позже.

На момент создания студии было только больше желание и понимание, что это нужно. В России такого рынка не существовало, но он был в США и Канаде. К тому же, люди бизнеса, в том числе и из России, идею Константинова одобряли — некоторые так загорались, что предлагали деньги в качестве инвестиций. Но Иван решил, что время для масштабирования бизнеса ещё не пришло — сначала нужно создать технологии, имя, отработать процесс.

Вначале было и непонимание — если предпринимателям идея сразу казалась перспективной, то у родителей и коллег на этот счёт было немного иное мнение. Иван не стал защищать кандидатскую, а ушёл в развитие собственного предприятия. Все деньги, заработанные обычным дизайном, вкладывал в Visual Science. Подход сработал — через несколько лет появилось портфолио, заказчики, премии и имя. На Западе это очень важно — никто не будет работать с тобой без личных рекомендаций от других клиентов. Вскоре оказалось, что спрос есть и в России.

Как создаётся образ?

Оранжево-серый, круглый, рыхлый, чем-то даже симпатичный — так выглядит, например, вирус ВИЧ. Вытянутая, как лента, шершавая, изогнутая — это знаменитая Эбола. Как же пишется «портрет вируса»?

Модель вируса иммунодефицита человека. Фото: Visual Science, 2014

Сначала научный отдел, состоящий из кандидатов и докторов наук, исследует тему, перебирает сотни научных журналов, составляет полную картину строения объекта. Но всегда существуют белые пятна, альтернативные гипотезы. Студия обращается к самому авторитетному специалисту. Учёные обычно идут навстречу. А иногда и оказывают очень высокое по научным меркам доверие: когда Мадридский центр биотехнологий готовил публикацию в журнал Science, поделился ещё не опубликованными данными, которые готовились более 7 лет, чтобы создать максимально достоверную модель.

Формально каких-то хроматофоров, которые могли бы отвечать за цвет объектов микромира, нет.

«Вернее, об их цвете не стоит судить», — поправляет Иван. В студии используют цвет как дополнительный канал передачи информации. «Если вы посмотрите на всю серию работ по вирусам, вы заметите, что там есть некоторые оттенки цвета, характерные для каждой вирусной частицы. Есть градации серого — мы определили, что серым обозначается то, что вирус похищает из тела человека, что использует из клетки хозяина. Цветное — это компоненты, которые кодируются геномом самого вируса. И тут интересно сравнивать, например, папиллому и ВИЧ: сопоставляя, мы видим, насколько они разные и в плане использования «материала»… — говорит Иван. — Цвет мы используем ещё и для некой эмоциальной составляющей. Моё глубокое убеждение, и я спрашивал многих выдающихся с моей точки зрения учёных, они его подтверждали — у всех них путь к науке начинался с яркого опыта, часто детского, когда они видели красивую иллюстрацию, и у них появлялся интерес. Мне бы хотелось, чтобы наши иллюстрации работали так же — то есть когда человек открывает её, он видит, что наука — это фантастически интересно, что он хочет этим заниматься, расти в этой области».

Модель иммуноглобулина G — одного из видов антител человека. Фото: Visual Science, 2014

Объяснить ребёнку, учёному, инвестору…

Типичная проблема учёных: когда они общаются друг с другом, они владеют общим контекстом обсуждаемой проблемы, сопоставимой базой знаний, поэтому коллеге они могут объяснить сложные вещи, нарисовав на салфетке — или в очень простой презентации. Сложности наступают, когда их проект приобретает какое-то прикладное значение — и нужно объяснить его потенциальному инвестору. Или когда общество, которое платит налоги, идущие в том числе и на развитие науки, хочет получить от учёных ответ: что же они делают?

Альберт Эйнштейн говорил, что может объяснить, чем он занимается, даже ребёнку. Не каждый учёный справится с этой задачей так, чтобы всё стало понятно. Не каждый пиарщик или рекламщик может передать такую информацию, не потеряв в точности и достоверности. Для этого и нужна сфера дизайна и коммуникаци. Она создаёт «мостик» между двумя мирами.

Модель головного мозга человека. Фото: Visual Science, 2014

Маленькая победа Ивана — после выступления студии на фестивале науки в Москве, со слов родителей, некоторые дети уже не играют в солдатиков — они рисуют молекулы и вирусы, потому что они показались им интересными. «Ведь это наш шанс, что интерес детей к биотехнологиям, науке вырастет. Айти-революцию прошлых десятилетий мы проворонили, но в реоволюции биотехнологий можем успеть принять участие», — рассуждает Константинов.

Научно достоверный экспонат аденовируса, созданный студией, уже есть в Дарвиновском музее. Это один из первых проектов Лабратории образовательных пособий и музейных экспонатов, которая открылась в компании с 2013 года. Модель аденовриуса объёмная и даёт возможность получить представление об устройстве объектов микромира даже людям, лишённым пространственного мышления. Эту же проблему решают создаваемые студией интерактивные приложения: с телефона или в браузере можно открыть модель объекта, крутить его, увеличивать отдельные фрагменты, чтобы лучше рассмотреть. Но Иван мечтает развивать и тактильное направление — чтобы всё можно было потрогать руками.

«Вот возьмём антитело — у него же всё подвижно! Это не абстрактная жёсткая структура, мы много информации о форме и строении получаем именно тактильно, осязая, — говорит Иван. — Эти же закономерности заметили и наши коллеги из Гонконгского технологического университета, которые занимаются преподаванием биотехнологий. И они закупают сами, за свои деньги, такие модели, которые студенты могут трогать, потому что это важно. И студентам, и детям! Мы как раз освоили работу с безопасными материалами, которые можно давать детям с года. Разработали их небьющимися, прочными, устойчивыми».

Научно достоверная модель вируса гриппа. Фото: Visual Science, 2014

Правда, проекту сильно мешают скачки курсов валют — цены на полимеры производства Европы и США уже выросли в два раза. То же самое со всем образовательным направлением студии:

«Мы строили всю логику производства наших пособий для школы, чтобы они были доступными, дешевле, чем некий психологический порог в 3000 рублей. А теперь они станут в два раза дороже. Надо что-то придумывать. Но мы придумаем», — поясняет Иван.

Валерий Фокин: «Даже в тяжёлые времена конфликтов наука должна быть объективна и беспристрастна». Отношение к российским компаниям на международном рынке тоже изменилось. Нет, оно не стало негативным — оно стало настороженным.

О шаге вперёд

К летней «истерике» в СМИ, развернувшейся в мире по поводу лихорадки Эбола, Константинов относится философски: «СПИД, вызванный ВИЧ, уносит ежегодно до 2 миллионов жизней. Билл Гейтс верно обращает внимание на малярию — то, что косит Африку, Азию, каждый год сотни тысяч жертв. Даже грипп уносит гораздо большее количество жизней, чем Эбола, порядка 250–500 тысяч смертей ежегодно. Когда возникает такая паника, как с Эболой, нужно просто открывать статистику и объяснять».

Иван не считает себя бизнесменом, он считает себя предпринимателем. В этом году Константинов стал победителем российского этапа международной премии для предпринимателей GSEA-2014, и в следующем году будет представлять Россию на международном конкурсе.

«В чём разница между бизнесменом и предпринимателем? — объясняет создатель Visual Science. — Сергей Выходцев, который привёз эту премию в Россию, в одном из интервью говорил, что бизнесмен — это тот, для кого основная цель — преумножение капитала. А предприниматель идёт и решает прежде всего проблему, которую он считает важной, актуальной. Да, дело должно приносить доход, но это показатель того, что то, что он делает, — нужно».

На вопрос, что бы он посоветовал молодым предпринимателям, Иван отвечает совсем не романтически: не делать шаг вперёд сразу двумя ногами.

«Если вы стоите на земле, зарабатываете, если у вас сейчас работа, дело, которое приносит деньги, то пока вы не встанете крепко на шагнувшую вперёд ногу, не отрывайте эту. Будьте последовательны, работайте, работайте, работайте. Прочитал у Трампа: “Чем больше я работаю, тем больше мне везёт”. В итоге побеждают не самые талантливые, а самые упорные».