Мы постоянно сталкиваемся с подменой реальности ложными убеждениями, которые не только приносят массу неудобств обычным людям, но и препятствуют развитию науки.

В 1997 году врачи из юго-западной Кореи наладили практику ультразвукового обследования для выявления рака щитовидной железы на ранних стадиях. Известия о новой методике быстро распространились, и вскоре все врачи в регионе стали предлагать аналогичные услуги. В итоге, кампания приобрела общенациональный характер, а правительство инициировало программу ультразвуковой диагностики различных видов рака. Сотни тысяч добровольцев согласились пройти тесты всего за $30–50.

Число пациентов с диагностированным раком щитовидной железы в стране заметно возросло: с 5 случаев на 100000 человек в 1999 году до 70 на 100000 в 2011. У двух третей пациентов была удалена щитовидная железа, что привело к необходимости использования пожизненного медикаментозного лечения. А ведь оба варианта развития событий предполагали серьезные риски.

Казалось бы, столь масштабная и дорогостоящая программа в сфере общественного здравоохранения должна была спасти множество жизней. Но, увы. В настоящее время рак щитовидной железы – наиболее распространенная форма данного заболевания, диагностируемая в Южной Корее, а количество людей, умирающих от него ничуть не изменилось — около 1 100 000. Но даже когда некоторые местные врачи это заметили и в 2014 году озвучили мнение о том, что стоило бы прекратить обследования, Корейская ассоциация щитовидной железы, профессиональная организация эндокринологов и хирургов, возразила, заявив, что доступность специализированного УЗИ и лечения – неотъемлемые права человека.

В Корее, как и в других странах, уверенность в том, что раннее выявление любого типа рака сохраняет жизнь, превратилась в непоколебимый постулат.

Слепая вера в скрининг рака – отличный пример того, как отдельные убеждения, касающиеся биологии и поведения людей, могут укореняться в сознании — в том числе и в умах ученых — даже когда научно доказана их несостоятельность. По мнению Николаса Спитцера, директора Института Кавли при Университете Калифорнии, Сан-Диего, специализирующегося на изучении мозга и разума, «ученые уверены, что с их объективностью они точно не попадутся на удочку мифов, в которые верит большинство населения». Тем не менее, именно так и происходит.

Мифы нередко рождаются из мелких фактов — раннее выявление позволяет спасти жизни пациентов, страдающих отдельными видами рака – и затем процветают на благодатной почве желаний и страхов людей, в частности, страха смерти. Опасность в том, что они могут причинить вред, например, вынудив человека пройти ненужный курс лечения или потратить деньги на сомнительные продукты. Или и вовсе сорвать многообещающие исследования, отвлекая внимание ученых или монополизируя солидные инвестиции. А как сложно разрушить укоренившиеся заблуждения!

Пол Ховард-Джонс, изучающий в Бристольском университете, Великобритания, неврологию и образовательные механизмы, уверен, что ученые должны приложить максимум усилий для развенчания существующих мифов, но, что немаловажно, необходимо стремиться предотвратить появление новых. «Нужно смотреть глубже и пытаться понять, как народные заблуждения выходят на первый план, почему они быстро распространяются и становятся общепринятыми».

Мы неоднократно слышали об отдельных опасных мифах: вакцины вызывают аутизм, ВИЧ не вызывает СПИД. Но ведь есть и другие, которые по-прежнему приносят неприятности, стоят кому-то немалых денег, сбивают с истинного пути ученых — или просто портят нервы исследователям. Давайте поговорим о происхождении и последствиях пяти мифов, которые никак не удается изжить.

Миф 1: Скрининг спасает жизни пациентов со всеми типами рака

Регулярные обследования полезны для некоторых групп риска, в частности, когда речь идет о пациентах с раком легких, шейки матки и толстой кишки, но не стоит обобщать. Тем не менее, и пациенты, и врачи отчаянно защищают даже совершенно неэффективные тесты.

Убеждение в том, что раннее выявление сохраняет жизнь, сформировалось в начале ХХ века, когда врачи поняли, что лечение проходит гораздо эффективнее после выявления опухолей, которые заявили о себе определенными симптомами. Следующий логический этап – предположение о том, что чем раньше обнаружили опухоль, тем выше шансы на выживание. Отис Броули, главврач Американского общества рака подтверждает: «Нас с детства учили, что для борьбы с раком опухоль нужно найти и вырезать».

Результаты выборочного обследования пациентов с раком щитовидной железы, простаты и груди показали, что скрининг на ранних стадиях вовсе не гарантирует спасения, как об этом часто заявляют. Например, анализ экспертами Кокрановского сотрудничества материалов пяти случайных контролируемых клинических испытаний, в которых приняло участие 341 342 пациента, выявил, что скрининг, практически, не повлиял на смертность от рака простаты.

«Такое впечатление, что люди верят, будто обнаружив рак на ранней стадии, вы получаете какие-то преимущества. Но это совсем не так», — отмечает Энтони Миллер из Университета Торонто, Канада. Миллер возглавил Канадское национальное исследование скрининга груди, проект длиной в 25 лет, в котором участвовало 89 835 женщин в возрасте от 40 до 59 лет. Благодаря эксперименту стало известно, что ежегодные маммографии не гарантируют снижения смертности от рака молочной железы. Все потому, что некоторые опухоли приводят к смерти, независимо от стадии выявления и лечения. В то же время, навязчивая идея о необходимости скрининга серьезно вредит здоровью. Многие виды рака развиваются медленно и не представляют опасности, если бы люди не вмешивались в текущий процесс. Вследствие же воздействия извне приходится прибегать к тиреоидэктомии, мастэктомии и простатэктомии. Соответственно, на уровне простого обывателя риски (число погибших в результате ненужного лечения) превосходят преимущества (спасенные жизни).

Тем не менее, люди, у которых был рак и у которых обнаружили, а затем удалили опухоль, похоже, чувствуют, будто им спасли жизнь, а, значит, способствуют распространению заблуждений. И даже онкологи нередко говорят, что регулярные обследования полезны для некоторых возрастных, и не только, групп риска.

По мнению Броули, уделяя внимание скринигу, мы упускаем из виду суть исследований рака. «В ситуации с раком молочной железы мы потратили столько времени, споря о том, кто ему больше подвержен – женщины в возрасте 40 или 50 лет – вместо того, чтобы подготовить новый тест», тест, который позволил бы обнаруживать быстро развивающиеся, а не медленно растущие опухоли. Причем, существующие методы диагностики необходимо тщательно проверить, чтобы выяснить, действительно ли они спасают жизни, — считает эпидемиолог из Стэнфордского научно-исследовательского центра профилактики в Калифорнии Джон Иоаннидис. Именно он подготовил в этом году отчет о том, что лишь некоторые из скрининговых тестов 19 основных заболеваний в определенной мере способствовали снижению смертности.

Повлиять на отношение к проблеме всегда непросто. Гилберт Уэлч из Дартмутского Института политики здравоохранения и клинической практики Ливана, Нью-Гемпшир, уверен, что в целях профилактики раковых заболеваний люди скорее согласятся раз в несколько лет проходить обследование, чем хорошо питаться и тренироваться. «Скрининг – позволяет и врачу, и пациенту думать, что они делают что-то хорошее для здоровья, но на вероятность заболеть раком это никак не влияет».

Миф 2: Антиоксиданты – добро, свободные радикалы — зло

В декабре 1945 года, жена химика Денхэма Хармана предложила супругу прочитать статью «Завтра вы можете стать моложе» в Ladies' Home Journal. Так ученый заинтересовался темой старения и несколько лет спустя, научного сотрудника Университета Калифорнии, Беркли, Хармана посетила «ни с того, ни с сего» любопытная мысль. Он предположил, что старение обусловлено свободными радикалами, активными молекулами, которые являются побочными продуктами обмена веществ в организме и при накоплении приводят к повреждению клеток.

Ученые мгновенно подхватили теорию о влиянии свободных радикалов на процесс старения, включая вывод о пользе антиоксидантов, нейтрализующих столь «вредные» молекулы. К 1990-м многие люди начали принимать такие антиоксидантные добавки, как витамин С и бета-каротин. Биолог Университета Макгилла в Монреале, Канада, Зигфрид Хекими пояснил, что это «одна из немногих научных теорий, ставших достоянием общественности: сила тяжести, теория относительности и утверждение о том, что свободные радикалы вызывают старение, а потому важно запасаться антиоксидантами».

Тем не менее, в начале 2000-х, ученые, строившие свои исследования на данной теории, сталкиваются со странными закономерностями: мыши, выведенные путем генной инженерии, организм которых в избытке производил свободные радикалы, жили ровно столько же, сколько обычные особи. Более того, грызуны, гены которых были запрограммированы на выработку избыточного количества антиоксидантов, так же не отличались более длительной продолжительностью жизни. Это были первые результаты, опровергающие нашумевшую теорию. Причем опубликовать их было не так-то легко. Дэвид Джемс из Университетского колледжа Лондона, который впервые опубликовал аналогичные результаты собственных исследований в 2003 году, признается, что теория о свободных радикалах «напоминала, какое-то чудовище, которое мы пытались убить. Мы продолжали в него стрелять, а оно отчаянно боролось за жизнь». Согласно данным эксперимента с участием людей, антиоксидантные добавки снижали эффективность физических упражнений, направленных на укрепление здоровья, а другое исследование и вовсе указывало на то, что подобные элементы способны повысить уровень смертности.

Ни один из этих выводов ничуть не навредил всемирной индустрии антиоксидантов, включающей различные товары от продуктов питания и напитков до пищевых добавок для животных. Судя по прогнозам, с $2,1 миллиарда в 2013 году к 2020 году рынок вырастет до $3,1 миллиарда. «Это нешуточный бизнес», — констатирует Джемс. «Утверждения о связи между оксидацией и старением все еще актуальны, потому что люди, зарабатывающие на этом деньги, с удовольствием способствуют распространению подобных заблуждений».

На данный момент большинство специалистов, исследующих процессы старения, согласно с тем, что свободные радикалы могут привести к повреждению клеток, но это совершенно нормальная реакция организма на стресс. А, значит, ученые впустую потратили время и ресурсы. Более того, как поясняет Майкл Ристоу, исследователь обмена веществ из Швейцарского федерального технологического института в Цюрихе, Швейцария, из-за теории Хартмана в печать до сих пор не попадают публикации о возможных преимуществах свободных радикалов. Он добавляет: «Существует множество фактов, свидетельствующих о пользе свободных радикалов, которые так и остались в столах и на жестких дисках. И вопрос все еще открыт».

Некоторые исследователи также ставят под сомнение состоятельность более комплексной теории, согласно которой любое повреждение на молекулярном уровне ускоряет старение. Джемс недоумевает: «Стоит ли отвергать подход в целом? Проблема в том, что люди не знают, на что ориентироваться».

Миф 3: У людей очень большой мозг

Мозг человека — с его удивительными когнитивными способностями — нередко считается вершиной эволюции мозга. Подобное превосходство, как правило, связано с чрезвычайно большими размерами мозга по сравнению с телом, а также с плотностью нейронов и опорных клеток, глий.

Только, похоже, заблуждения снова сделали свое дело. «Мы просто выбрали все самое лучшее, чтобы поставить человека на пьедестал», — уверяет Лори Марино, нейробиолог из Университета Эмори в Атланте, штат Джорджия. Мозг человека, примерно, в семь раз больше, чем у животных аналогичного размера. Но у мышей и дельфинов почти те ​​же пропорции, если мы сравниваем мозг и тело, а у ряда птиц и того больше.

«Мозг людей соответствует принципу масштабирования. У нас просто увеличенный мозг приматов», — настаивает Чет Шервуд, биологический антрополог из Университета Джорджа Вашингтона в Вашингтоне, округ Колумбия. Даже количество клеток преувеличено: в статьях, обзорах и учебниках часто пишут, что в мозге человека 100 миллиардов нейронов. По более точным расчетам — порядка 86 миллиардов. Это может показаться погрешностью округления, но 14 миллиардов нейронов эквивалентны, примерно, мозгу двух макак.

Мозг человека отличается от мозга других приматов специфическими характеристиками: в процессе эволюции у Homo Sapiens появилось расширение коры головного мозга — часть мозга, отвечающая за мыслительный и процесс обработку речи, — и уникальные изменения в нервной системе и функциях других участков мозга.

Миф о том, что наш мозг уникален из-за невероятного количества нейронов сделал медвежью услугу неврологии, потому что альтернативные теории просто игнорируются, — умозаключает Шервуд, указывая на необходимость анализа энергетического метаболизма, темпов развития клеток мозга и особо длинных связей между нейронами. «Вот где кроются причины отличий, и они, мягко говоря, не особо связаны с общим количеством нейронов»,– отмечает он.

Ученые постепенно приходят к изучению новых аспектов. В настоящее время такие проекты, как эксперимент Connectome, запущенный Национальными институтами здравоохранения США, и программа Blue Brain Швейцарского федерального технологического института в Лозанне, работают над исследованием функций мозга, исходя из особенностей его структуры, а не размера.

Миф 4: Степень усвоения информации зависит от модели обучения

Людям свойственно приписывать своему мозгу невероятные качества, помимо чрезвычайно большого размера. Один из таких мифов гласит: степень усвоения информации зависит от модели обучения. То есть любитель устной практики якобы усваивает новые данные лучше на слух, в то время как сторонник визуальной подачи наиболее эффективно воспринимает графический или материал в виде диаграмм.

Этот миф стоит на двух китах: многие люди отдают предпочтение определенным типам подачи информации, и опыт показывает, что учителя добиваются более высоких результатов в процессе обучения, когда используют различные формы презентации данных. Добавим желание учиться и претензию на уникальность — и вот почва для очередного мифа готова.

«В различных методиках обучения есть все необходимое, чтобы удовлетворить имеющиеся потребности: и голые факты, и эмоциональные предубеждения, и попытки выдать желаемое за действительное», — констатирует Говард-Джонс. И, почти как в случае с сахаром, порнографией и телевидением, «то, что вы выбираете, не всегда идет вам на пользу и не обязательно вам подходит», — добавляет Пол Киршнер, образовательный психолог Открытого университета Нидерландов.

В 2008 году четыре когнитивных невролога проанализировали научные доказательства в поддержку и против различных стилей обучения. Лишь несколько проведенных исследований ставили своей целью узнать истину, и большинство из таких серьезных экспериментов подтверждало, что модель обучения никак не влияла на степень усвоения информации. Как отмечают авторы одного из тематических исследований, «существует явный диссонанс между невероятной популярностью использования всевозможных обучающих моделей и отсутствием убедительных доказательств полезности подобного подхода, что определенно вызывает целый ряд вопросов».

Результаты последних экспериментов не сумели повлиять на прибыльную индустрию, поставляющую книги и тесты, посвященные 71 стилю обучения. Причем ученые тоже продлевают жизнь мифа, ссылаясь на всевозможные методики – а это более 360 работ за последние 5 лет. «Есть исследователи, которые до сих пор верят в истинность теории о различных стилях обучения, в частности, это люди, создававшие анкеты и опросы для классификации групп населения по тем или иным признакам. Они очень заинтересованы в том, чтобы идея оставалась актуальной», — признается Ричард Майер, образовательный психолог из Университета Калифорнии, Санта-Барбара.

На протяжении нескольких последних десятилетий изучение образовательных технологий позволило выяснить, что определенные приемы, действительно, повышают степень обучаемости, в частности, когда студентов просят обобщать или объяснять соответствующие понятия. И, грубо говоря, почти любой человек, не считая людей с ограниченными возможностями, гораздо эффективнее запоминает информацию, если устная речь чередуется с графическими объектами, чем при использовании только одной формы подачи материала.

Тем не менее, миф о моделях обучения не допускает подобные концепции в образовательные аудитории. Когда Говард-Джонс рассказывает учителям о несостоятельности мифа о различных стилях обучения, как правило, им не нравится услышанное. «На их лицах разочарование. Учителя возлагали надежды, тратили свое время и энергию, поддерживая эти идеи», — говорит он. «После моих выступлений они перестают верить в то, что наука может послужить на пользу обучения и преподавания».

Миф 5: Население земли увеличивается в геометрической прогрессии (и мы обречены)

Опасения по поводу перенаселения появились в 1798 году после заявления с преподобного Томаса Мальтуса, по мнению которого неконтролируемое увеличение населения в геометрической прогрессии приведет к голоду и нищете.

Но население земли не увеличивалось и не увеличивается в геометрической прогрессии, и вряд ли когда-либо придет к этому, — настаивает Джоэл Коэн, научный сотрудник Университета Рокфеллера в Нью-Йорке, исследующий тенденции роста населения. В настоящее время темпы роста населения нашей планеты в два раза ниже показателей, характерных до 1965 года. Согласно статическим данным, сегодня это 7,3 миллиарда человек, и к 2050 году мы придем к 9,7 миллиарда. И все же утверждения о том, что темпы роста населения приведут едва ли не к концу света, изжить невозможно. Например, с 1969 года знаменитый физик Альберт Бартлетт провел более 1742 лекций, посвященных экспоненциальному росту численности населения и его жутким последствиям.

Населению земли также хватает и еды. По данным Продовольственной и сельскохозяйственной организации Объединенных Наций, темпы глобального производства продуктов питания опережают рост населения. Более того, одних зерновых достаточно, чтобы накормить от 10 до 12 миллиарда человек. Тем не менее, проблема голода и недоедания актуальна. Все потому, что около 55% выращенных продуктов питания поступают на нужды животноводства, производства топлива и других материалов или и вовсе выбрасывается, — подчеркивает Коэн. Оставшиеся 45% распределяются неравномерно – богатые получают больше, чем бедные. Аналогично и с нехваткой воды, хотя, как ни парадоксально, 1,2 миллиарда людей живет в районах с доступом к этому ресурсу.

«На самом деле перенаселение не перенаселение. Здесь вопрос в бедности», — поясняет Николас Эберштадт, демограф из Американского института предпринимательства, консервативного аналитического центра в Вашингтоне, округ Колумбия. И снова вместо того, чтобы выяснить причину бедности и найти пути обеспечения достойного развития растущего населения, социологи и биологи постоянно ссылаются друг на друга, спорят об определениях и причинах перенаселения.

Приводя в пример экономические системы, благоприятствующие богатым слоям населения, Коэн также отмечает, что «даже люди, которые обладают необходимыми данными, используют их в качестве предлога, позволяющего игнорировать насущные проблемы».

Как и другие ученые, высказавшие свое мнение по поводу различных мифов, Коэн сомневается в возможности разрушить теорию перенаселения, что применимо и к другим распространенным заблуждениям, но он верит, что попробовать стоит, ведь так можно предотвратить появление новых продуктов «народного творчества». Многие мифы возникли после того, как исследователи экстраполировать выводы по узкой тематике, как это было со свободными радикалами. Подобное «расширение интерпретации», как его назвал Спитцер, может привести к появлению заблуждений, которые очень трудно устранить. Во избежание этого Спитцер предлагает «проверять, насколько экстраполяция оправдана, чтобы не допустить выхода рассуждений за рамки имеющихся фактов». Кроме того, как отмечает Говард-Джонс, все сводится к коммуникации. Ученые должны уметь недвусмысленно представлять результаты полученных исследований, а не обходиться простейшими, дежурными фразами.

После рождения очередного мифа весьма маловероятно, что в ближайшее время его удастся развенчать. Согласно результатам психологических исследований, сама попытка разрушить устоявшееся заблуждение приводит к упрочению его позиций. После одного эксперимента в США, в ходе которого родителям то и дело напоминали о необходимости вакцинации, участники почти перестали прививать своих детей. Во время другого исследования, целью которого ставилось вывести на чистую воду политиков, дававших пустые обещания, подозрения закрались даже относительно тех общественных деятелей, которые уже выполнили все, о чем заявляли ранее. По мнению Киршнера, «от мифов, практически, невозможно избавиться. Чем больше вы пытаетесь что-то опровергнуть, тем прочнее идея укореняется в сознании людей».