Ушел в наноструктуры

Математик из АГТУ Андрей Баданин полагает, что следующая технологическая революция будет связана с нанотехнологиями. Заведующий кафедрой математики АГТУ, кандидат физико-математических наук Андрей Васильевич Баданин обратил на себя внимание журналистов на встрече с молодыми учеными университета, прошедшей год назад. Тема сообщения Андрея Баданина звучала так – «Исследования некоторых математических моделей наноструктур».

.

Биография Баданина-ученого примечательна не только «нано»-тематикой. Начиная с 2000 года Андрей Васильевич – участник проектов Sfb, предоставляемых Германским исследовательским обществом (DFG), стипендиат Германской службы академических обменов (DAAD). В зарубежных научных командировках он провел в общей сложности около четырех лет.

Вы работаете в немецких вузах?

• Да, в основном в Потсдамском университете и в университете Гумбольдта. И тот, и другой находятся на территории Восточной Германии. Но я часто бывал, например, во Freiuniversitet, да и жил какое-то время на территории Западного Берлина. Где лучше русскому? Да, пожалуй, там, где оказался в первый раз. Для меня это Потсдам, я там чувствую себя очень комфортно. Немцы смотрят не на то, откуда ты приехал, а на то, какой ты ученый. К тому же Потсдамский университет невелик, все там знают друг друга – и в отношениях существуют неподдельные тепло и уют.

В структуру Потсдамского университета входит математический институт, в одной из лабораторий которого я и работаю. Руководит этой лабораторией профессор Маркус Кляйн. Человек очень доброжелательный, внимательный. Правда, немного рассеянный. Что для ученого простительно.

Для научной среды, с которой я сталкиваюсь в Потсдаме, характерно доверие. Немецкие ученые приглашают к себе коллег из разных стран мира, чтобы решить ряд сложных задач. Для этого, как правило, требуются свежие силы.

Андрей Васильевич, правда ли, что командировка в Германию, из которой вы вернулись в декабре прошлого года, для вас последняя?

Надеюсь, что нет. Три года подряд я получал гранты DAAD, предназначенные молодым ученым. Но мне уже 44. А, допустим, по прежнему гранту есть возрастное ограничение – 45 лет. Так что на будущий год заявку на тот же грант я не подавал.

Но грантов на самом деле великое множество. Подходящий для себя грант может разыскать сам человек или заинтересованная в нем страна. И я не исключаю, что вскоре буду снова востребован и даже с помощниками.

Вы планируете защиту докторской диссертации?

Разумеется. Я, по сути, уже пишу ее. А вот сама защита предполагает выполнение некоторых сопутствующих требований. Речь идет о публикациях – как в журналах из так называемого списка ВАК, так и в лучших зарубежных журналах мирового математического сообщества. Есть статьи задуманные, есть написанные, есть уже отправленные. А есть и такие готовые статьи, которые лежат у немецких коллег – увы, без движения. Согласование с соавторами иногда превращается в серьезную проблему.

Безусловно, есть концепция докторской – некий замысел, некая структура. Мой научный руководитель – Евгений Леонидович Коротяев. Доктор технических наук, профессор, один из самых квалифицированных математиков – выходцев из России. С Е. Л. Коротяевым мы сотрудничаем 10 лет. Он давно уже живет за границей, сейчас работает в Англии, в высшей школе Клиффорда.

Андрей Васильевич, какую перспективу вы видите в исследованиях наноструктур математическими методами – за рубежом, в России?

Действительно, есть некий метод, который мы с Е. Л. Коротяевым нашли и который активно применяем в разных научных задачах. С помощью этого метода можно, в частности, описывать некоторые свойства нанотрубок, связанные с их проводимостью.

Где больше занимаются этим – за рубежом или в России? Об этом пишут очень много – и за границей, и у нас. Но лидерство будет принадлежать той стране, где есть математики нужной квалификации. Увы, сейчас они – редкость.

.

Математическое описание наноструктур – достаточно узкая ниша. Соревнование все-таки есть, но в этой нише нас никто не теснит. Ни за нами никого нет, ни перед нами. В то же время наши результаты интересны не только нам. Разумеется, мы очень тесно взаимодействуем с другими группами, с другими командами.

• Безусловно, в этих исследованиях есть новизна – иначе зачем работать. В конце концов существуют закономерности, обнаруживающиеся исключительно математическими методами.

Знаете, как работают математики? Математики всегда идут позади. По крайней мере, позади физиков. Читают их труды и, предположим, замечают: так-так, все правильно, но не учтено то-то и то-то. Давайте это учтем и посмотрим, что изменится. При этом математиков в принципе не интересует, нужно это физикам или нет. А дальше? Дальше – или случай, претендующий на открытие, или результаты, имеющие методическую ценность.

Представления о нанотехнологиях в 2004 году, когда мы начинали свои исследования, и сейчас заметно отличаются друг от друга. Раньше под наноструктурами понимали углеродные или углеродоподобные молекулярные структуры. Позже произошло стремительное расширение трактовки самого термина. Под нанотехнологиями сегодня понимаются все технологии, связанные с наноразмерами. На право заниматься наноисследованиями претендуют различные организации. Вся страна охвачена нанобумом. Нанотехнологии в наши дни – это почти все. Но не потому, что мы продвинулись в этом направлении. Просто, повторюсь, к нам приблизился сам термин.

В сегодняшнем мире нет развитого государства, которое не надеялось бы на чудо нанотехнологий. Решить за счет них многие современные проблемы, осуществить технологический прорыв XXI века – вот цель. На самом деле «нано» – лишь часть целого, одно из многих направлений технологической деятельности. «Нано» для той или иной страны – это не панацея, не ключик от всех дверей. Гораздо разумнее полагать, что это – очень важная, сверхзначимая часть единой мощной программы по технологическому прорыву во всех сферах общества.

Безусловно, нанотехнологии – одна из наиболее перспективных отраслей науки и производства во всем мире. Но, чтобы наноисследования дали эффект, нужны развитая экспериментальная производственная база, огромное количество квалифицированных кадров, традиции и школы.

Следующая технологическая революция непременно будет связана с нанотехнологиями. Но где именно нанореволюция свершится, откуда она будет экспортироваться, покажет время. В любом случае лозунг «Догоним и перегоним!» в нынешнем глобализованном мире теряет прямой смысл. Плоды нанооткрытий будут принадлежать всей цивилизации.

Германский фонд фундаментальных исследований, проектная тема которого предусматривает и работу нашей группы, – это старая организация, не принадлежащая частному лицу. Проблема не в том, что результатами наших исследований кто-то воспользуется – эти результаты публикуются в открытой печати. А в том, что ими некому воспользоваться. Менеджмент, рыночные механизмы в науке до сих пор не развиты. Без соответствующего менеджмента пресловутой связи науки с производством нам не достичь. Возможно, именно сеть федеральных университетов, которая формируется в России и которую в Архангельске мог бы представлять Северный федеральный университет, послужит подлинным катализатором инновационного взаимодействия науки и экономики.

Андрей Васильевич, опыт работы за рубежом наводит ли вас как заведующего кафедрой на какие-то размышления? Напрашиваются ли сравнения, например?

Конечно же, я сравниваю. Но я отделяю одну ситуацию от другой и воспринимаю их адекватно. Не может и не должно быть никаких механических переносов.

С одной стороны, в Германии и в других европейских странах так же, как и в России, вузовская общественность, преподаватели не в восторге от Болонского процесса. Не раз в Германии я слышал, что Болонский процесс идеален для среднего, посредственного студента, что он нивелирует различия, искореняет неординарность. И сильный, и слабый студент – нестандартен, нетипичен. А вот середнячок…

С другой стороны, материальная база, техническое оснащение, организация работы тех же кафедр «у них» и «у нас» очень разные. Меньше количество студентов – меньше нагрузка, больше возможностей заниматься наукой, индивидуальными консультациями, причем не в двух-трех комнатах, где сидят десятки сотрудников, а в собственных офисах. В своем офисе преподаватель находится полный рабочий день, а суббота и воскресенье у него – выходные. И еще одно любопытное замечание: немецкие студенты учатся три семестра в году, и у них между этими семестрами есть довольно-таки большие каникулы: надо же зарабатывать на оплату обучения.

Вы в АГТУ, Андрей Васильевич, с какого года?

С 94-го.

Собственным образованием, полученным, выходит, где-то до перестройки, довольны?

Знаете, я привез из последней командировки в Германию тест по математике для студентов. Сомневаюсь, что у нас он окажется легким даже для преподавателей. Вот такие высокие требования там к студентам, такой уровень знания математики культивируется. Этот уровень сравним с бывшим советским. К сожалению, постперестроечные программы по математике гораздо слабее: и этот раздел убрали, и этот… В общем, математике я выучился вовремя.

Наверное, интерес к математике пробудил в вас школьный учитель?

Я родился в Великом Устюге. В школе у нас учителей-математиков было много: в глубинке они часто меняются. После восьмилетки, поскольку семья жила тяжело и надо было помогать родителям, поступил в совхоз-техникум. А вот там действительно с преподавателем математики мне повезло. До сих пор благодарен Нине Ивановне Биричевской за науку.

Получив диплом по специальности «Механизация сельского хозяйства», я ушел в армию. Отслужил и поступил на математический факультет Ленинградского университета. Санкт-петербургская математическая школа и сегодня одна из лучших в России, в Европе.

Создается впечатление, что вас устраивает имидж ученого-одиночки…

Да я вот как раз и не одиночка. Я вхожу в международную команду ученых. В этой команде решения принимаю не я, и я им подчиняюсь. А что касается провинции, регионов, то математики в таких местах всегда одиночки, это правда. Их мало, они почти не общаются друг с другом – сферы их интересов, как правило, не совпадают.

Какими вы представляете себе следующие 14 лет работы в АГТУ?

Нарастает ощущение, да это и объективно так, что в своей теме я разбираюсь все лучше и лучше. Как только я пойму, что основные ответы найдены и остались частности, я тут же захочу… оставить эту тему. Произойдет это, наверное, года через два-три – тогда мои научные интересы изменятся.

Продолжаю преподавать, читать лекции. Мечтаю о своих учениках…

Вы не думаете уйти из университета, уехать из страны?

Насовсем – не думаю. Как ученый я позволяю себе заниматься тем, что мне интересно. А в какой стране это происходит, не причина – всего лишь следствие.

Светлана НИКОЛАЕВА

http://www.pravdasevera.ru/?…

Ранее уже сообщалось о работе А.В.Баданина в АГТУ. Теперь стало больше определённости и конкретности в этой работе. Желаем архангельским коллегам новых успехов и достижений!..