Найдена область коры мозга, которая отвечает за нашу способность понимать личность другого человека, его мысли и мотивы поступков.

Когда мы пытаемся понять мысли другого человека, мотивы его поведения, то строим в голове модель чужого психического состояния. При этом, что важно, мы отчётливо понимаем, что наши мысли и чувства вовсе не тождественны чужим. Мы не в состоянии непосредственно наблюдать за чужими психическими процессами, но можем строить относительно них какую-то теорию. Способность создавать модель психического состояния человека (или, в англоязычной терминологии, Theory of Mind) — важнейшее достижение эволюции, однако человек отнюдь не появляется на свет вместе с ней. Лишь к 4–5 годам дети начинают понимать, что другие могут думать и чувствовать как-то иначе, а у больных аутизмом эта способность возникает ещё позже, если вообще возникает.

Рис. 1. Позитронно-эмиссионная томограмма мозга; височно-теменные стыки показаны стрелками. (Фото Institut Douglas).

Всякая психическая функция, какой бы сложной она ни была, имеет привязку к какой-то зоне мозга. Исследователи из Массачусетского технологического института (США) попробовали найти, что у нас в мозгу отвечает за вот такие модели психического состояния. Для этого они делали фМРТ-сканирование мозга у двух десятков детей в возрасте от 5 до 11 лет. Дети в это время, разумеется, не бездельничали. Они слушали разные истории: в одних делался акцент на том, что чувствуют и думают персонажи; в других — на том, что они делают; наконец, третьи истории были посвящены физическим, неодушевлённым объектам. Затем учёные предприняли следующее: из активности мозга, которая сопровождала рассказы с мыслями и чувствами, они вычли активность, которая проявлялась во время историй про неживые объекты. Так они узнали, в какой зоне мозга могут прятаться модели психического состояния.

В статье, опубликованной в журнале Child Development, авторы пишут, что

у младших детей за чужие мысли и эмоции отвечали левый и правый височно-теменные стыки коры. Однако эти же зоны отвечали и за внешнюю сторону историй: они так же реагировали на действия персонажей. С возрастом височно-теменные стыки начинали специализироваться именно на духовной жизни других, и чем старше был ребёнок, тем отчётливей выглядела эта специализация.

Вторая серия экспериментов была вариацией стандартного теста, выявляющего способности строить «теории разума». Тест заключается в том, что ребёнку показывают двух кукол с корзинками; одна из кукол берёт стеклянный шарик и кладёт к себе в корзинку, после чего уходит. В это время вторая кукла достаёт этот шарик и прячет в своей корзинке. Возвращается первая кукла. Вопрос: где первая кукла будет искать свой шарик?

«Теория разума» говорит нам, что кукла должна в первую очередь сунуться в свою корзинку — она ведь не знает, что шарик украли. Но маленькие дети полагают, что кукла сразу полезет в чужую корзинку, так как они ведь видели, как шарик перепрятали, а раз видели, то и отсутствовавшая кукла об этом знает. Этот тест исследователи осложнили вопросами морально-этического характера: от детей требовалось вынести оценку действиям кукол. Это позволяло измерить степень развитости модели чужого психического состояния. В итоге оказалось, что «теории разума» даются нам тем лучше, чем лучше работает правый височно-теменной стык коры мозга.

То, что исследователям удалось обнаружить зону, где прячется наша способность понимать чужую личность, весьма пригодится тем, кто занимается проблемой аутизма. Аутисты испытывают трудности в социализации, что не в последнюю очередь связано с неразвитой способностью строить теории чужого разума. Возможно, с помощью этих данных аутизм удастся распознавать на самых ранних стадиях — или даже лечить, стимулируя соответствующую зону коры головного мозга.