Как верно подмечает свежий доклад Международного энергетического агентства (МЭА), 83% всей возобновляемой энергии мира в 2010 году выработано на ГЭС, более 95% из этого количества — на крупных ГЭС. Трудно назвать это открытием: любой российский школьник знает, что отечественная «зелёная энергетика» процветала при тов. Джугашвили и тов. Хрущёве.

Дело, однако, не в констатации известных фактов, а в том, что даже в будущем МЭА видит ту же картину, что и в настоящем и прошлом.

С 2005 года, утверждает МЭА, новые крупные ГЭС ввели больше мощностей, чем все остальные виды возобновляемой энергетики (ветер, Солнце, приливы) вместе взятые. «Зелёные» скептики, правда, отмечают, что вся эта статистика на 95% состоит из одной ГЭС — монструозных китайских «Трёх ущелий». Вынь её, говорят они, и все эти циферки будут стоить три копейки в базарный день. А далее следует такой тезис: раз без одной ГЭС тенденция изменится, значит… тенденции нет.

Рис. 1. Cаяно-Шушенская ГЭС, некогда одна из самых мощных в мире, нынче втрое с лишним уступает мировому лидеру, а в ближайшие десятилетия наверняка отстанет от него шестикратно. (Фото ОАО «РусГидро»).

Солидное МЭА резонно парирует: да, в будущем — если оно, конечно, случится — мегапроекты будут играть лидирующую роль в развитии мировой гидроэнергетики. Таков проект «Гранд-Инга», который должен завершить каскад ГЭС на реке Конго. Грядущая мощность сооружения — почти 40 ГВт при годовой выработке в две трети энергии, потребляемой Африкой в 2005 году, — то есть больше, чем вся Африка за пределами ЮАР вообще вырабатывает и потребляет сегодня. Именно такие крупные проекты (высота плотин «Гранд-Инги» заткнёт за пояс пирамиду Хеопса — при несравнимой протяжённости) позволяют минимизировать стоимость ввода мощностей. При этом крупные ГЭС с их циклопическими плотинами смогут также стабилизировать энергосистемы районов, в которых будут строиться. Учитывая, что это в основном страны третьего мира — в Африке используется 92% гидроэнергоресурсов, в Азии — 80% (сравните с 61% в Северной Америке и 47% в Европе), — речь идёт скорее о позитивном тренде, поскольку в третьем мире устойчивости энергосетям как раз не хватает.

Мы не будем останавливаться на нелюбви «зелёных» сего мира к большим ГЭС: её подробности общеизвестны. Скажем о другом аспекте, делающем планируемое МЭА удвоение гидроэнергетики к 2050 году призрачным. Такие сверхпроекты, как «Гранд-Инга», требуют не просто денег. Они вопиют о вменяемом планировании, сравнительно малой коррупции и призрачном (сегодня) желании политических деятелей планировать на перспективу. Любой, кто хоть сколько-нибудь долго был в Чёрной Африке, знает, что эти ресурсы намного реже и дефицитнее денег. Разве может закладывать будущее правитель страны, в которой идёт гражданская война или цветут и пахнут этнические чистки?

Впрочем, не будем о далёких примерах.

Просто напомним: в нашей стране, где власть, мягко говоря, не страдает неуверенностью в собственном будущем, до сего дня не введена в действие ни одна крупная ГЭС, строительство которой было начато не в советское время.

Конечно, есть ещё не до конца освоенные гидроресурсы Китая, но на одной Поднебесной мировую гидроэнергетику удвоить не получится. А вот как можно рассчитывать, что государства Чёрной Африки окажутся более эффективными гидростроителями, чем Россия, даже нынешняя, — вообще загадка.

Нет, МЭА, разумеется, призывает правительства всех стран создавать благоприятные условия для прихода частного капитала в отрасль (мол, тот и спланирует эффективно, и не проворуется), но это, честно говоря, скорее благое пожелание. Стоимость той же «Гранд-Инги» — $80 млрд. Легко ли найти частников, одновременно настолько богатых и безрассудных для подобных инвестиций, покажет лишь время.