Огромный океанариум, открывшийся в 2016 году на острове Русский, до сих пор в основном служил источником новостей для хроники происшествий, однако в недалекой перспективе с помощью «Сколково» может сделаться центром компетенций в сфере аквакультуры. Об этом рассказали руководитель направления «Биотехнологии в сельском хозяйстве» кластера биомедицинских технологий Фонда Роман Куликов и известный морской биолог из Владивостока Сергей Масленников.

Национальный научный центр морской биологии открылся 1 сентября 2016 г. на основе Океанариума, Института биологии моря и Дальневосточного морского заповедника. Как напоминает Сергей Масленников, задача создать на базе Океанариума Центр коллективного пользования была поставлена главой государства после проведения во Владивостоке Восточного экономического форума минувшей осенью.

Задачи Национального научного центра морской биологии вытекают из тех интеллектуальных и технологических ресурсов, которые сосредоточены во Владивостоке. По словам Романа Куликова, здесь теперь имеются высокий уровень компетенции от генетики до биохимии и морфологии с соответствующими лабораториями, и плюс к этому – первоклассное оборудование. Дело лишь за тем, чтобы на этой основе собрать проекты, идеи и коллективы, которые могли бы вместе образовать центр компетенции морской аквакультуры. Именно в этом видит свою роль Фонд «Сколково»: «Это будет большой организационный труд, который мы попытаемся взять на себя и уже в 2017 году развернуть работу».

В идеале это будет общенациональный центр компетенций морской аквакультуры, но для начала он ограничится ролью межрегионального. Если Владивосток – это марикультура, то исследования в области речной аквакультуры сосредоточены в основном в Астрахани, поясняет Роман Куликов. Однако в Астрахани при наличии хороших ученых и сильных профильных институтов ощущается «явный пробел в лабораторном оборудовании», говорит он.

Как бы то ни было, Владивостокскому Центру предстоит в ближайшем будущем «представлять морскую политику России на Дальнем Востоке», считает Сергей Масленников.

Seafood против Fastfood

Беседе с морским биологом в Москве предшествовало интервью, записанное во Владивостоке в сентябре 2016 г. во время проведения акции «Сколково» Startup Village by the Sea. На ней ученый выступил в необычной для себя роли, прочитав лекцию на тему Seafood против Fastfood.

«Мы находимся в Северо-Восточной Азии: самая лучшая экономика мира сосредоточена здесь и при этом – самая высокая плотность населения (за исключением РФ), и здесь же находится самый продуктивный океан, Тихий. И население именно этих стран, несмотря на громадную индустриализацию, живет дольше всех. Это регион долгожителей. По моему мнению, последнее – следствие того, что здесь правильно едят, едят очень много морепродуктов», – убежден Сергей Масленников.

В своей лекции он перечислил то, что называет «жемчужинами» дальневосточных морей:

«Это камчатский краб, который изображен на кокарде гражданского флота России. Владивосток находится на берегу бухты, где живет лучший в мире трепанг. Самый лучший в мире гребешок дал имя острову Хоккайдо, а мы его называем «приморский». Во Владивостоке есть улица Семеновская, она названа в честь купца, который первым стал продавать морскую капусту, в том числе, в Нижний Новгород. Другие «жемчужины» – это наши серые морские ежи; у калана – самый лучший мех, потому что он питается этими ежами. И еще это, конечно же, самая распространенная, но очень недооцененная рыба минтай; это наши знаменитые большие и маленькие камбалы и король лососей – чавыча».

Все вышеперечисленное, по мнению дальневосточного ученого, является «идеальной едой». Взять трепанг, которым Масленников занимается профессионально: это низкокалорийный белок, обогащенный коллагеном, и одновременно природный энергетик – хотите похудеть, хотите поправиться («испытано на себе: было время, когда я хотел поправиться»); он укрепляет связки, улучшает зрение, повышает иммунитет. Минтай дешевле говядины, но при равном весе дает больше энергии в 2,5 раза. Гребешок – это полный набор аминокислот; их больше, чем в той же говядине, при этом они содержатся в более доступной форме.

«Самое главное, – утверждает Сергей Масленников, – эти продукты абсолютно безопасны. Даже та морская капуста, которая живет в загрязненной бухте Золотой Рог, не накапливает тяжелых металлов. Крабы и гребешки никогда не накапливают загрязняющих веществ, это же относится к трепангу. Чем еще хороши морепродукты? Даже если мы выращиваем их мальков, они всегда дикие, их невозможно накормить всякими вредными веществами, типа антибиотиков, как это происходит со скотом».

Между прочим, рано проявившаяся любовь к богатствам дальневосточных морей сыграла определенную роль в выборе Сергеем Масленниковым профессии. Он родом из Барнаула, с Алтая, откуда три года скачи до ближайшего моря – не доскачешь, но с детства мечтал о Тихом океане, и поступать в институт отправился во Владивосток, на океанологию («я тогда не понимал разницы между океанологией и гидробиологией»), но не прошел по конкурсу. Перед самым отъездом нырнул с маской, увидел богатство жизни на дне Амурского залива. После этого попробовал палтуса, вкус которого запомнился на всю жизнь. «Теперь-то я понимаю, почему тот палтус мне так понравился, – смеется Масленников. – Палтус ест краба, поэтому он такой вкусный».

В общем, Масленников вернулся во Владик и со второго захода поступил в Дальневосточный Университет – на этот раз на биофак, задавший направление на всю оставшуюся жизнь. Директор научно-образовательного центра Морской биотехнопарк «Островной» ДВФУ, старший научный сотрудник Национального научного центра морской биологии ДВО РАН также является участником «Сколково»: его проект «Морской биотехнопарк» – резидент биомедицинского кластера и направлен на разработку технологии получения высокопродуктивных линий трепанга на основе современных генетических методов селекции. В частности, планируется выявить генетические маркеры для разделения индивидуальных особей и в результате отбирать линии лучших производителей с положительными качествами (выживаемость, скорость роста, продуктивность).

Superfood, или гимн трепангу

Если вы еще не знаете, на что распространить популярный в соцсетях термин superfood, то это, конечно же, трепанг, о котором в России за пределами Дальнего Востока знают немногие. Поскольку это так, имеет смысл определиться с терминами. Дело в том, трепанг – не название животного, а кулинарный продукт. Когда в обыденной жизни мы говорим «трепанг», то подразумеваем голотурию, беспозвоночное типа иглокожих. В рассказе Сергея Масленникова также встречается название «кукумария» – это разновидность голотурии. Еще одно популярное название голотурии – «морской огурец».

Индустрия добычи и переработки голотурии по масштабам сопоставима с лососеводством, утверждает профессор Масленников. В 2012 году в Китае было получено 50 миллиардов мальков трепанга, однако Китай по трепангу практически вышел на предел возможностей; китайцы поедают всех морских огурцов, которые можно выловить, и возможности добычи трепанга подорваны практически по всему миру – за исключением России: «У нас еще есть запасы кукумарии японской – второго морского огурца, которого здесь много; запасы дальневосточного трепанга уже подорваны, он существует только за счет разведения.

«В стоимости культивированного трепанга 40–50% – стоимость малька, – продолжает С.Масленников. – Стоимость малька упадет, когда его станет больше выживать, и он станет быстрее расти. Вот в чем смысл нашей работы: улучшить «семенной фонд» и наладить методику отбора производителей. Т.е. надо выбрать лучших производителей, найти их генетические маркеры, и научиться эти маркеры быстро ставить – в принципе трепанг позволяет это делать, он очень хорошо регенерирует. Это простой проект в описании, но, как любой другой сельхозпроект, он требует дождаться урожая – в чем сложность».

Считается, что трепанг созревает в трехлетнем возрасте, если у него хорошие условия для роста. Малька выращивают от четырех до восьми месяцев.

Культивированные мальки потребляют много ресурсов: их надо кормить, воду для них надо греть, чистить, пересаживать: суета с ним намного больше, чем с любым другим объектом. Почему трепанга достаточно долго не могли научиться разводить, потому что история с мальком – это достаточно сложная процедура, очень много ручного труда. Ни с кем так не возятся – ни с цыплятами, ни с рыбами… Малек трепанга очень нежный, правда, и приз за него хороший», – говорит ученый.

Молодежь и молодь

Идея использовать дальневосточный Океанариум как базу для Центра аквакультуры сталкивается со вполне очевидными сложностями, вытекающими из того, что у них изначально разное предназначение. «У Океанариума есть вполне определенная специализация – это экспозиция, т.е. образовательная функция, а у нашего Центра – научно-образовательный, – поясняет Масленников. – Вопрос в том, как сделать научную и инновационную составляющую. Это задача непростая, потому что технологии – вещь очень конкретная, бизнес вообще не может быть неконкретным».

Море в понимании Сергея Масленникова – это, «прежде всего, биоресурсы, то есть то, что кормит человечество. Океанариум как раз показывает то, что мы не едим. Вот такой компромисс между «посмотреть» и «покушать», – смеется он.

Все технологии, которые планируется отрабатывать в Центре аквакультуры, – наукоемкие. «Это, прежде всего, генетические исследования, это набор геномных технологий в плане распространения генетических технологий на процесс отбора образцов, анализа образцов – маркирование. Вот одна из точек роста, как это видится сегодня», – говорит глава Национального научного центра морской биологии.

Сергей Масленников видит задачи Центра шире, чем просто перечень технологических форсайтов. Центру нужны совершенно новые идеи, а для этого к его работе необходимо привлекать молодых ученых, для чего, в свою очередь, нужно генерировать привлекательные для молодежи идеи.

«Дальний Восток пока отстает в этом отношении в силу того, что у нас вообще не так много людей. Тем не менее, построен федеральный Университет (ДВФУ), он расположен рядом с Океанариумом. Так что задача – создать мостик между университетом и океанариумом, чтобы молодежь приходила работать сюда не только экскурсоводами и тренерами дельфинов, а для исследования громадной морской экосистемы: по сути, с созданием Океанариума на берег вынесен кусок моря; причем это и холодные моря, и тропические моря. И вот это надо попытаться использовать, причем так, чтобы не мешало экспозиции. Это сильное ограничение. Но из моего опыта ограничения никогда ничему не мешают. Они только повышают креативность», – рассказывает Масленников.

Если в человеческом плане главное – привлечение молодежи в проекты Центра аквакультуры, то в научном и технологическом отношении это то, что Масленников называет «работой с молодью»: «Любое морское животное – будь то краб, трепанг или моллюск – проходит стадию очень малых размеров. Работа с малыми размерами в условиях моря невозможна, она возможна только в условиях океанариума. Морской науке, если считать от Аристотеля, две тысячи лет, а если считать от зарождения реальных гидробиологии и экологии – порядка 170 лет с момента, когда биологическая наука становится точной. Так вот, она вся основана на моделях, на предположениях. Поэтому всякая возможность прямого наблюдения, прямого измерения столь ценна. В океанариуме возможна работа с так называемым гидрокосмосом в реальном моделировании экосистемы; задача непростая, но реализуемая, тем более, что она не будет мешать экспозиции, потому что объекты маленькие. Более того, экспозиция будет помогать нашей работе. Потому что как иначе воссоздать экосистему настоящего моря? Надо взять большие аквариумы, напустить туда звезд, рыбу; но как их содержать? А ведь система жизнеобеспечения – один из главных вопросов. Океанариум дает на него ответ.

Недавно вышел документ «Биологические запасы Российской Федерации». И мы там видим, например, что по крабам достаточно плачевная ситуация; работу с молодью краба мы пытались запустить еще до открытия океанариума. Это технологически сложная задача, теперь попытаемся ее реализовать. Плюс работа с молодью трепанга: попробуем генетически их пометить и попробуем посмотреть, как эта молодь выживает в искусственной экосистеме.

Это – мои проекты, но нужны и другие, нужны новые идеи. А для этого, повторюсь, нужна молодежь. Когда молодые ученые осваивают современные технологии, у них наступает развилка: идти в науку или идти в высокотехнологичный бизнес; последнее – это то, чем, в частности, занимается «Сколково». Как Израилю не нужно такое количество симфонических оркестров, так и России не нужно столько высокотехнологических специалистов, если они не будут использовать полученные ими в академической науке знания в реальном высокотехнологичном бизнесе. Нам нужны собственные высокотехнологичные корпорации, наукоемкие, у которых основные активы – это люди и их идеи. На что «Сколково» и заточено».

Дочь водолаза

Когда Сергей Масленников говорит о работе с молодежью, то имеет в виду, в том числе, и личный опыт. Во Владивостоке он познакомил корреспондента Sk.ru c Марией Малковой, дочерью морского фермера из хозяйства марикультуры ООО «Жилсоцсервис». Брат Марии – морской биолог, аспирант Масленникова; с ее отцом Геннадием Подкорытовым, знаменитым на все Приморье водолазом, Масленникова связывает многолетняя дружба, которая со временем переросла в сотрудничество. Когда бывший водолаз с детьми создал на острове Рикорда [остров в заливе Петра Великого Японского моря, в 32 км. от Владивостока – Sk.ru ] хозяйство марикультуры, Сергея Масленникова пригласили научным консультантом: «У них маленькое хозяйство, наш проект напрямую не связан с ним. Но мы, например, испытывали мальков: получали и дарили им. Для нас это один из реальных полигонов».

Мария Малкова рассказала некоторые подробности о семейном бизнесе, который, по ее словам, начинался в 1998 году с 300 долларов вложений; на них закупили малька гребешка. В итоге выросло семейное фермерское хозяйство.

Дальнейшее развитие компании предполагает строительство цеха по воспроизводству малька – трепанга, гребешка, краба, креветки. Это позволило бы существенно ускорить выращивание экологически чистых морепродуктов, ведь альтернативой до сих пор является доставка мальков за сотни километров через весь Приморский край и вообще нет никакой гарантии , что у других хозяйств будет хороший урожай и что малька смогут продать другим морехозяйствам.

Идея Сергея Масленникова заключается в том, чтобы такие малые семейные фермы могли развиваться на Дальнем Востоке, пользуясь научной поддержкой Центра компетенции по морской аквакультуре и возможностями Фонда «Сколково» по коммерциализации технологий. Так может создаваться инновационная экосистема, использующая ресурсы Тихого океана.

Большая идея приморского ученого значительно шире, она предполагает полностью изменить систему управления прибрежной зоной Дальнего Востока.

«Ведь прибрежная, или голубая экономика – самая передовая экономика мира. Если посмотреть на карту, увидим, что в прибрежной полосе шириной сто километров сосредоточено 80% населения планеты и 90% ВВП мировой экономики. Мы, как морские биологи, не беремся управлять прибрежной зоной на суше, но морская прибрежная зона – это наш профиль. У нас есть концепция создания 5–6 морских кластеров и биотехнопарков на Дальнем Востоке, это позволит удвоить за 20 лет производство морепродуктов. Но самое главное – этот проект дает ответ на вопрос о том, как вернуть население на Дальний Восток. Он позволит заселить все пригодное побережье, и у него эффект – около миллиона рабочих мест», – утверждает Сергей Масленников.