Что такое старение? Мы можем определить его как процесс накопления молекулярных и клеточных повреждений, являющихся следствием нормального метаболизма. В то время как исследователи всё ещё плохо понимают, как метаболические процессы вызывают накопление повреждений, и как накопленные повреждения вызывают патологии, сами повреждения – структурные различия между старой и молодой тканью – классифицированы и изучены очень хорошо. Исправляя повреждения и восстанавливая прежнее – неповреждённое – юное состояние организма, мы реально омолодим его! Звучит очень многообещающе, и так оно и есть. И для некоторых видов повреждений (например, для сенесцентных клеток) показано, что оно работает!

Сегодня в нашей виртуальной студии где-то между Санкт-Петербургом и Сиэтлом мы встречаем известную персону! Лиз Пэрриш, CEO компании BioViva, является гуманистом и предпринимателем, новатором и важным голосом в сфере генной терапии. Как безусловный сторонник прогресса и образования в целях продвижения регенеративной медицины, она выступает в качестве спикера, рассказывая широкой общественности про науки о жизни. Она активно участвует в международной просветительской работе в СМИ и является одним из основателей Международного Альянса Долголетия (ILA). Лиз является аффилированным членом Альянса Комплексных Биологических Систем (CBSA), уникальной платформы для талантливых людей – членов Mensa, которые продвигают науку и инженерию.

Миссия CBSA заключается в дальнейшем научном понимании биологической сложности, характера и происхождения болезней человека. Лиз является основателем BioTrove Investments LLC и BioTrove Podcasts, помогающих в просвещении публики и финансировании исследований в сфере регенеративной медицины.

Любые инвестиции в новые методы рискованны. Нет риска – нет выгоды. Медицина не может развиваться, если никто не готов рискнуть. Это касается как инвесторов, так и пациентов.

Ариэль Файнерман: Здравствуйте, мисс Лиз Пэрриш!

Лиз Пэрриш: Здравствуйте, Ариэль Файнерман!

Ариэль Файнерман: Честно говоря, я планировал предложить вам идею создания медицинской инфраструктуры параллельной нынешней, в которой новые лекарства без лишних проверок сразу бы шли в клиники к пациентам. Нам действительно нужна такая инфраструктура! И когда я смотрел веб страницу BioViva, я заметил, что вы уже это сделали! Ну, по крайней мере начали. Очень приятный сюрприз! Можете ли вы сказать, когда и почему вы поняли, что недостаточно просто сделать хорошую терапию, чтобы построить жизнеспособную альтернативу нынешнему пути регулирования? Нам нужна независимая платформа и целая параллельная инфраструктура!

Лиз Пэрриш: Я поняла это весьма рано, но нам было нужно время, чтобы набрать правильную команду и начать сотрудничество с разными компаниями.

Ариэль Файнерман: Насколько вы оптимистичны, что иные компании будут следовать вашему примеру?

Лиз Пэрриш: Весьма. Мы полагаем, что через пять лет CAGR рынка антивозрастной и регенеративной индустрии составит более 8,4%, а общая рыночная оценка будет примерно $500 млрд к 2022 году. Мы не сомневаемся, что это побудит многие компании к поиску инновационных способов захвата рынка, предоставляя клиентам уникальные возможности. Мы надеемся, что эти компании будут использовать нашу платформу, и мы сможем использовать наш многолетний опыт, чтобы помочь им.

Ариэль Файнерман: У нас уже есть много важных результатов в лаборатории, которые могут спасать человеческие жизни прямо сейчас, но нехватка финансирования и излишне регулируемая медицинская система не дают им возможности попасть в клиники в ближайшее время. При нынешних темпах прогресса они устареют ещё до клинических испытаний. Считаете ли вы, что трансляционная медицина становится узким местом?

Лиз Пэрриш: Да и нет. Многие части процесса трансляции нужно ускорить, в то время как иные части нуждаются в улучшенном надзоре и регуляции, а некоторые вообще нужно начать с нуля. BioViva сотрудничает с биотехнологическими компаниями, исследователями, клиницистами и регуляторами, чтобы собрать все эти части трансляционной головоломки в нужном месте и в нужное время, чтобы пациенты получили лучшее лечение.

Ариэль Файнерман: Какие терапии вы сейчас предлагаете?

Лиз Пэрриш: BioViva не предлагает никаких терапий. Мы сотрудничаем с клиниками и иными компаниями, включая Integrated Health Systems (IHS), которые предлагают лечение пациентов в разных частях мира. Пожалуйста, свяжитесь с IHS, чтобы получить информацию о лечении.

Ариэль Файнерман: Насколько я помню, в BioViva раньше работали над теломеразой. Ваша компания сейчас работает над какой-либо терапией?

Лиз Пэрриш: Наша компания начала сотрудничать с Integrated Health Systems (IHS) в начале этого года. Наша партнёрская компания предлагает лечение в разных частях мира, а BioViva собирает и анализирует данные пациентов.

Ариэль Файнерман: Каковы ваши требования к биоинженерной компании, которые хотят использовать вашу программу? Как вы гарантируете, что их терапия безопасна и эффективна?

Лиз Пэрриш: Мы не биохакеры и не биоинженеры. Мы собираем данные по лечению, предлагаемому в клиниках, отобранных нашими партнёрами. IHS требует, чтобы клиники соответствовали требованиям своих стран, а медицинский персонал имел прекрасную подготовку, а также высокие стандарты гигиены и оборудования. IHS работает только с клиниками, имеющими прекрасную репутацию. Учёные из США также регулярно проверяют клиники, работающие в IHS, для обеспечения соблюдения стандартов.

Ариэль Файнерман: Как работает ваша платформа?

Лиз Пэрриш: Наша компания работает по контракту. К сожалению, я не могу подробно остановиться на ней, потому что это не публичная информация. Наша цель при создании нашей платформы – ускорить регулирование, получив как можно больше ранних данных на человеке, которые, как мы надеемся, сделают самые современные технологии доступными как можно скорее тем, кто в них нуждается. Старение убивает 100 000 человек в день, поэтому мы не можем позволить себе расслабляться, мы обязаны поставлять лечение больным по мере его появления.

Лиз Пэрриш, CEO компании BioViva

Ариэль Файнерман: Инвесторы обычно боятся неопределённости, окружающей компании, выбирающие любую альтернативу нынешнему процессу регулирования. Улучшается ли ситуация? Как вы решаете эту проблему? Вы помогаете биоинженерным компаниям искать лояльных инвесторов?

Лиз Пэрриш: Любые инвестиции в новые методы рискованны. Нет риска – нет выгоды. Медицина не может развиваться, если никто не готов рискнуть. Это касается как инвесторов, так и пациентов. Однако в последнее время мы отмечаем тенденцию в пользу инвестиций, которые пять лет назад считались бы высоким риском, но сегодня они рассматриваются скорее как средний риск. Главная причина – увеличение вычислительной мощности, что, в свою очередь, позволяет получать больше информации и лучше её анализировать. Когда дело доходит до информации, «больше» синоним «лучше». Больше информации позволяет инвесторам лучше прогнозировать доходность своих инвестиций, поэтому больше средств вкладывается в вещи, связанные с большим количеством информации.

Ариэль Файнерман: Обри де Грей сказал:«Я думаю, главное, что мы должны делать – лучше использовать тех, кто решил уехать за границу, чтобы лечиться: мы должны максимально упростить им жизнь, чтобы они сообщали о полученном лечении, и насколько хорошо оно работало, побочные эффекты и прочее, в течение длительного времени после лечения, чтобы такая информация могла анализироваться и использоваться в планировании будущими исследованиями. У людей, которые предоставляют экспериментальную терапию, нет никаких стимулов для сбора таких данных, поэтому они обычно никогда не собираются.»
Собираете ли вы или ваши партнёрские клиники такую информацию?

Лиз Пэрриш: Как я сказала выше, задача BioViva – как раз сбор и обработка данных. Это то, что мы делаем. Мы собираем данные до и во время лечения. Затем в разное время после лечения. Мы надеемся собрать много информации про каждого пациента, которого мы лечим, и собрать много данных у многих, многих пациентов. Это единственный способ оценить, работает ли лечение, у кого оно работает, как долго, сколько раз и прочее.

Ариэль Файнерман: Некоторые люди обеспокоены тем, что многие виды лечения через медицинский туризм будут доступны лишь небольшой группе. Из-за отсутствия информации, необходимости выехать за границу, отсутствия вменяемой сети клиник и прочее. Что вы скажете? Как вы планируете решить проблему?

Лиз Пэрриш: Все новые методы лечения дороги, потому что их разработка всё ещё продолжается. Небольшая группа людей, которые могут себе их позволить, извлекает выгоду из того, что на момент их лечения является самой современной медициной, но они одновременно финансируют исследования и разработки, которые улучшат эти методы лечения, а затем сделают их доступными большему числу. Это применимо и к трансплантации органов или к коронарному шунтированию, теперь рутинному, но когда-то недоступного большинству, и к генной терапии.

Тот факт, что лечение происходит за границей, не обязательно означает отсутствие информации. Все клиники, предлагаемые IHS, имеют веб страницы с подробной информацией. IHS – это сеть клиник, у которой пока не было инструмента, помогающего связать пациентов, нуждающихся в лечении, с клиниками по всему миру, лишь одна или две из которых могут иметь лечение, нужное определённому пациенту.

Конечно, информации о клинических испытаниях некоторых из предлагаемых ими терапий меньше, и как могло быть иначе? Эти терапии новые, их испытания – ещё не пройденный путь на новой территории. Эта новая территория требует от пациентов исследовать её, предоставлять информацию нам для анализа и таким образом делать новые терапии доступными для большего количества людей.

Ариэль Файнерман: Большое спасибо за ваши ответы, надеюсь встретить вас снова!

Лиз Пэрриш: Спасибо, что пригласили.