Галина Блейх и Елена Серебрякова. Нынешняя пандемия неожиданно явилась катализатором процесса, запущенного задолго до ее начала, а именно – использования интернета в качестве среды для прямой аудиовизуальной коммуникации между людьми. Понятно, что к началу пандемии все инструменты для этого были уже созданы и повсеместно использовались – Zoom, Skype, WhatsApp и т. д. Но именно в условиях изоляции они для большинства людей стали единственно возможным средством общения, обучения и занятости.

В пользование этими ресурсами вовлеклись даже ярые противники дигитальной революции и компьютероненавистники. Можно сказать, что человечество заранее подготовилось к жизни в период физической разобщенности, как будто знало о его приближении.

Но на фоне неслыханного увеличения количества самых разнообразных пользователей коллективное бессознательное начало генерировать страх и ужас по поводу вторжения всевидящей и всепроникающей «цифры» в личную жизнь. Эта истерия принимает самые разнообразные формы – от леденящей душу идеи «всеобщей чипизации с помощью вакцины от вируса согласно коварному плану Билла Гейтса» – до панической боязни быть «видимым» и «узнанным» всегда и везде, вплоть до собственной спальни, причем, с неизбежностью распознавания твоего настроения и чтения твоих мыслей. Появился и термин, красноречиво описывающий ситуацию: «цифровой концлагерь».

Обсуждение соответствующих тем затопило интернет, причем, в этот дискурс на полном серьезе вовлечены все: так называемые «простые люди», политики, правозащитники, ученые. Искусственный интеллект, еще не успев как следует вылупиться из яйца, уже нажил себе целую армию врагов во всем мире.

А что же искусство? Как оно реагирует на вызов, брошенный нам дигитальной революцией? Мы видим, что и здесь уже наблюдается целый спектр взаимоотношений художника с ИИ – от арт-проектов, основанных на эффектах и возможностях искусственного интеллекта, до громкой аукционной продажи картины, созданной «рукой» искусственного художника.