Гендиректор «Роскомоса» и казахский владелец последнего летного экземпляра «Бурана» поругались в интернете из-за того, кому может принадлежать советское наследие на Байконуре. После недавней новости о том, что российская сторона провела оценку состояния челнока для подготовки к его транспортировке, бизнесмен Даурен Муса высказал негодование. Он заявил, что передача «Бури» невозможна. Глава «Роскосмоса» Дмитрий Рогозин не замедлил ответить.

История сохранившихся экземпляров «Бурана», как это часто бывает с советским наследием, трудна, некрасива и полна самых разных споров. Второй летный экземпляр корабля-ракетоплана многоразовой космической системы сейчас хранится на Байконуре и принадлежит казахской частной фирме.

Очередной виток «скандалов, интриг и расследований», связанных с сохранившимися на Байконуре реликтами советской программы «Энергия — Буран», запустило 6 сентября НПО «Молния». Пресс-служба предприятия опрометчиво опубликовала новость о том, что его представители побывали на космодроме и осмотрели оба хранящихся там экземпляра челнока — второй летный и технологический макет. Сообщение вызвало неподдельный интерес не только у энтузиастов от космонавтики, но и у широкой публики.

«Буря» в монтажно-заправочном комплексе, фото опубликовано в 2015 году, но точная дата, когда сделан снимок неизвестна (предположительно, за пару лет до этого) / ©Ralph Mirebs, LiveJournal

В тексте на сайте НПО «Молния» упоминалось о целой делегации, состоящей из представителей самого предприятия, вышестоящего «Роскосмоса», неназванной транспортной компании, а также сотрудников Центра эксплуатации объектов наземной космической инфраструктуры (ЦЭНКИ). Последняя организация, как сообщалось, вовсе сыграла роль инициатора всего мероприятия. Попытки по горячим следам получить разъяснения в пресс-службах «Роскосмоса» и ЦЭНКИ претерпели неудачу: все доступные представители госкорпорации и ее дочерних структур честно отвечали, что комментариев дать не могут.

Иными словами, сотрудники НПО «Молния», то ли из благих намерений (обрадовать фанатов отечественной космонавтики, что «Бураны» не забыты), то ли из корыстных побуждений (привлечь внимание прессы к предприятию и повысить свою значимость в глазах начальства), выпустили новость, не согласовав с вышестоящими инстанциями. При наличии опыта активной работы с общественностью и желания заниматься формированием общественного мнения никакой проблемы в этом бы не было. Но в российской ракетно-космической отрасли так не принято поступать, поэтому сейчас новость удалена (но интернет, естественно, все помнит).

Очень тонкий лед

На первый взгляд, сообщение на сайте «Молнии» не выглядело чем-то предосудительным, подозрительным или угрожающим международным отношениям. Но это если забыть правовой статус всего, что находится на Байконуре. Россия гордится эксплуатацией первого в мире и самого крупного космодрома, но на деле ничем там не владеет. После того как все республики СССР начали самостоятельное существование, недвижимость и большая часть оборудования на космодроме перешла в собственность Казахстана банально из-за своего месторасположения. В какой тип имущества определять «Бураны» — вопрос риторический, но фактически они все стали казахскими.

После бурных девяностых, в относительно спокойные нулевые, на самом крупном в мире космодроме удалось навести некоторый порядок. В общих чертах это выглядит так: российская сторона арендует нужные для своей деятельности площадки и оплачивает большую часть средств, идущих на обеспечение всего Байконура, включая город рядом. Те объекты, что не использует «Роскосмос» или его дочерние структуры, — фактически гниют. Например, летавший в космос «Буран», изделие 1.01, полностью погиб под обвалившейся из-за отсутствия ухода крышей монтажно-испытательного корпуса.

А БТС-002 ОК-ГЛИ (Изделие 0.02) трудно даже назвать макетом, поскольку он представляет собой полноценный самолет-аналог «Бурана». По массе, развесовке и аэродинамическим характеристикам он полностью идентичен космическому кораблю, поскольку использовался для испытаний систем для атмосферного полета. Чтобы ОК-ГЛИ мог взлетать с аэродрома, в его хвостовой части установили четыре турбореактивных двигателя, а топливный бак разместили в грузовом отсеке. Сейчас находится в Музее техники города Шпайер (Германия) / ©Gandvik, Wikimedia

Второй летный экземпляр, 1.02 «Буря», который так и не поднялся в воздух, но был почти доделан (готовность — около 96%), хранится вместе со своим технологическим макетом (ОК-МТ, изделие 0.15, предназначался для отработки предстартовых испытаний) в монтажно-заправочном комплексе (МЗК). Кому принадлежит макет — не уточняется, а вот изделие 1,02 находится в собственности частной компании АО «Ракетно-космическая компания «Байконур». На ее баланс это имущество с богатой историей попало в результате серии трансформаций нескольких юридических лиц с государственным и частным управлением. Схема была не самой прозрачной, и правительство Казахстана несколько лет пытается оспорить принадлежность космического корабля.

Причем в этих взаимоотношениях были задействованы не только пара бизнесменов и казахстанские госструктуры, а еще входящая в структуру «Роскосмоса» легендарная РКК «Энергия» имени С. П. Королева. Дополнительно ситуацию обостряет недавнее напоминание российской стороны о музейной ценности «Бури». На эту тему разговоры вели давно, однако особое внимание она получила после того, как в начале года стало известно, что уличные художники пробрались в МЗК и нанесли на оба корабля граффити. В подобной обстановке любые действия, которые можно истолковать как намек на возможную экспроприацию спорного имущества, выглядят спичкой, брошенной в лужу бензина. Что, собственно говоря, и произошло.

Реакция

Нынешний владелец 80% акций РКК «Байконур», бизнесмен Даурен Муса, судя по всему, узнал о прошедшей инспекции подконтрольного ему имущества из прессы. Поскольку отреагировал на своей фейсбук-странице лишь спустя два дня. Его пост нельзя охарактеризовать иначе как негодование. Сообщение длинное и эмоциональное, так что приведем лишь основные тезисы.