Исследования российских ученых сулят прорыв в борьбе с тяжелыми заболеваниями мозга. О сути работ корреспондент РГ беседует с руководителем проекта академиком Михаилом Угрюмовым.

- Михаил Вениаминович, главная задача современной медицины – ранняя диагностика тяжелых заболеваний, в том числе Паркинсона и Альцгеймера. Этим занимаются ведущие научные центры мира. Появился свет в конце тоннеля?

Михаил Угрюмов: Уверен, что свет есть. Именно этим наша лаборатория занимается более 10 лет. Сейчас в рамках проекта 100-миллионника Министерства науки и образования России собрана очень сильная команда из ученых шести ведущих институтов страны. Мы смогли создать принципиально новую для неврологии и психиатрии технологию ранней диагностики болезни Паркинсона.

- О сути этой прорывной разработки мы поговорим, но объясните такой факт: тяжелых болезней немало, а на слуху постоянно Паркинсон и Альцгеймер. Такое впечатление, что этим болезням мозга отводится какое-то особое внимание, например, они попали в число глобальных вызовов для человечества XXI века. Почему?

Михаил Угрюмов: Вы, конечно, несколько преувеличиваете, и другим тяжелым болезням уделяется серьезное внимание. Но то, что на нейродегенеративных заболеваниях сегодня сосредоточены усилия ведущих научных центров мира, несомненно. Дело в том, что количество таких больных увеличивается в геометрической прогрессии. А по прогнозам, за 10–15 лет ожидается их рост почти в три раза!

Одна из причин давно известна – увеличение продолжительности жизни. Но в последние годы наметилась новая тенденция – тяжелые болезни мозга выявляются совсем у молодых людей. И даже у детей. Исследования назвали виновных – экология, загрязнение окружающей среды, прежде всего в странах с бурно развивающейся экономикой, например, в Китае.

Вот вы спрашиваете, почему Паркинсон и Альцгеймер постоянно на слуху? Одна из причин – уникальность этих болезней, но при этом они развиваются по одному и тому же сценарию. В отличие от многих недугов, они могут подтачивать наш мозг в течение 15–30 лет, никак себя не проявляя. Никаких специфических симптомов, человек нормально себя чувствует, нет поводов для тревоги. А вот когда появились первые тревожные «ласточки», скажем, дрожание рук – признак Паркинсона, – более половины нейронов мозга, ответственных за регуляцию двигательной функции, уже погибла. Контроль функции необратимо утерян. Все варианты лечения на поздней стадии малоэффективны, и болезнь быстро прогрессирует. Как говорится, время, когда можно было что-то предпринять, ушло.

- 20 лет точить мозг и оставаться в тени – редкостное коварство. Но ведь в арсенале науки сегодня есть совершенные и изощренные инструменты, которые уже научились выявлять на ранней стадии самые опасные болезни. Те же УЗИ, МРТ, различные биомаркеры. Получается, против Паркинсона и Альцгеймера они бессильны?

Михаил Угрюмов: МРТ довольно грубый инструмент, он фиксирует уже произошедшие серьезные органические изменения в мозге, для ранней диагностики этих болезней не подходит. Куда более эффективна позитронно-эмиссионная томография (ПЭТ), которая может увидеть специфические признаки нейродегенеративных болезней по крайней мере за 5–10 лет до появления первых клинических симптомов и постановки диагноза. Казалось бы, выход есть. Но давайте задумаемся, почему человек вообще пойдет обследоваться на этом аппарате, платить в России не менее 90 тысяч рублей, а в западных странах еще больше? Ведь у него нет никаких поводов для тревоги, никаких даже первичных симптомов.