Киборги современной эпохи снабжены протезами для различных целей, начиная от медицинской необходимости и заканчивая добровольным самосовершенствованием. Киборгов «конструируют» не только для оснащения имплантатами и устройствами для восстановления утраченных функций, но и в некоторых случаях для повышения их производительности, способностей и навыков — когнитивных, сенсорных или физических. Все это требует юридического регулирования для защиты людей, у которых таких способностей нет.

Специалисты из Тюмени, Свердловской области и Туркменистана изучили опыт других стран в вопросах внедрения кибертехнологий.

По мере того, как человечество совершенствует использование технологий, которые могут заменить части биологического организма теми, которые содержат механические или электронные компоненты, возникают важные юридические и политические вопросы. Так успешная имплантация устройств в человеческое тело может привести к появлению новых когнитивных и двигательных способностей — возникновению нового класса людей. Несомненно, этот новый класс с экстраординарными способностями потребует и новой правовой реакции.

Однако возникает вопрос, какие юридические права могут быть предоставлены этим людям, учитывая, что они — отчасти машины. Следующие юридические аспекты имеют первостепенное значение: юридические права и обязанности киборгов; регулирование доступа к нейропротезам третьих лиц; ограничение, незаконное использование поражающих возможностей киборгов.

Исследователи рассмотрели ряд законов и постановлений различных юрисдикций США, Европейского Союза, Южной Кореи и Китая, которые применяют кибертехнологии с особым вниманием к правовой доктрине. Статья «Правовое регулирование технологически совершенствованных людей в США и Китае» Виктора Морозова (заведующего кафедрой уголовно-правовых дисциплин ИГиП ТюмГУ), заместителя прокурора Свердловской области Вадима Чукреева, специалиста РУДН (Ашхабад, Туркменистан) Дины Ризаевой вышла в юридическом журнале BRICS.

Надо сказать, что ученые и политики уже работают над проблемой правового регулирования кибертехнологий. Например, определили термин «киборг-технология» – это такая технология, которая интегрируется в человеческий организм, и которая не только восстанавливает утраченные функции, но также увеличивает анатомические, физиологические и информационные возможности тела.

Она включает в себя все — от медицинских имплантатов (например, кардиостимуляторов) до имплантатов ближайшего будущего, способных изменить память и когнитивные способности. Кроме того, предусмотрен термин «киборг-протез», который используется для усовершенствования, обеспечивающего вычислительные возможности человека. Эти улучшения можно обновлять, а в некоторых случаях ими можно управлять.

Другая категория киборгов — люди с имплантированным искусственным интеллектом, которые вызывают больше беспокойства, чем, например, люди с протезом ноги. У киборгов с имплантированным искусственным интеллектом значительно расширены когнитивные способности, и именно они потенциально могут представлять наибольшую угрозу в будущем при посягательстве на охраняемые интересы.

Поскольку все больше людей оснащаются кибертехнологиями, возникает серьезная проблема регулирования законных прав и обязанностей таких лиц, а также регулирования и контроля технологий, которые используются для ремонта, модернизации и улучшения человеческого организма.

Так Министерство безопасности пищевых продуктов и лекарственных средств Южной Кореи регулирует отпуск фармацевтических препаратов и медицинских устройств, включая имплантаты. В Японии Агентство по фармацевтике и медицинскому оборудованию классифицирует медицинские изделия аналогичным образом: по уровню риска и внедрению стандартов защиты здоровья населения. В Европейском союзе существует директива об активных имплантируемых медицинских препаратах.

С другой стороны, по мере того, как роботы становятся более разумными, закон должен становиться более сложным, например, в части установления ответственности робота за причинение вреда человеку. Ведь по мере того, как люди становятся киборгами, становится труднее отличить киборгов от биологических людей.

Тем не менее, по мнению ученых, важно проводить это разграничение при установлении уголовной ответственности в случаях, связанных с нарушением прав собственности или посягательством на физическую неприкосновенность.

Разработка киборгов дает надежду на борьбу с рядом неизлечимых болезней. Например, усовершенствованные алгоритмы компьютерных киборгов могут помочь тем, кто страдает от черепно-мозговой травмы, болезни Альцгеймера, заболеваний или потери зрения. Но использование нейропротезов может привести и к проблемам, например, в случае сканирования мозга человека и записи его мыслей или изменения содержания его памяти. Запись невысказанных мыслей или изменение содержимого памяти — нарушение частной жизни, то есть нарушение основных прав человека.

Сегодня пока, впрочем, невозможно напрямую реконструировать зрительную или слуховую информацию, хранящуюся в памяти. Однако это может стать вполне возможным в будущем, учитывая возможности технологии киборгов: у киборгов уже есть технология для того, чтобы чувствовать мир, электронная (или цифровая) запись того, что они видят и слышат.

Ясно, что сохранение когнитивной свободы в эпоху мозговых имплантатов должно быть главной задачей, поскольку человечество приближается к будущему киборгов и возможному человеческо-машинному сплаву.

Фактически, все большее число теоретиков права рассматривают свободу познания как важное основное право человека и утверждают, что познавательная свобода является принципом, лежащим в основе ряда признанных прав в конституциях наиболее развитых стран. Обязательство государства защищать когнитивную свободу напрямую относится к нейропротезам и должно быть направлено на защиту людей.

В ИГиП ТюмГУ проводятся международные форумы и инициируются многие другие мероприятия по правовому регулированию цифровых инструментов, генетических технологий, искусственного интеллекта и биоэтики.